Этот человек не имеет абсолютно никакого отношения к морали или общественным стандартам. Хотя я не шокирована тем, что такие люди существуют, я встречала их только в балете. Злобные подлые девчонки и мальчишки. Я никогда не встречала человека с деструктивным мышлением, который бы, не колеблясь, использовал оружие.
Это делает его еще более опасным.
Я вздергиваю подбородок.
– Но разве тебя, в конце концов, не убьет такой же злодей, как и ты?
– Возможно. А до тех пор я буду делать то, что умею лучше всего.
– Что именно?
– Тебе не о чем беспокоиться. Пока. А теперь вернемся к тебе, прима-балерина, когда ты приехала в Штаты?
Я опустошаю половину бокала, нуждаясь в большем расслаблении нервов.
– Когда мне было пять.
– С кем?
– Меня вырастила бабушка.
– Американка, я полагаю.
– Да.
– Она еще жива?
– Она умерла несколько лет назад.
– Мне очень жаль. – В его голосе нет ни капли сожаления. Это больше похоже на те апатичные соболезнования, которые люди предлагают.
– Если бы ты сожалел, то перестал бы задавать мне эти вопросы.
– А другие члены семьи? – он продолжает, как будто я ничего не сказала.
– Нет.
– Друзья?
– Нет. – Я допиваю вино, отказываясь рассказывать ему о Луке. Это мой секрет от всего мира.
Он скользит бокалом по столу, и меня снова тянет к мужским пальцам и к тому, как они небрежно обхватывают его, как его беспечность захватывает дух, как и его действия.
– Теперь я понимаю.
Я наливаю еще вина, чтобы не пялиться на него.
– Понимаешь что?
– Одиночество в твоих глазах. Тебе удалось трансформировать его и перевести с помощью языка тела на сцене. Это очень креативно.
– Я не одинока. – В конце мой голос понижается, выдавая мою защищенность.
– Если ты так говоришь.
– Я не одинока. У меня есть… У меня три миллиона подписчиков в Instagram.
– Вау. Впечатляюще.