Может быть, он меня немного любит.
Но это была всего лишь наивность с моей стороны. Это я по глупости влюбилась. Адриан всегда видел во мне только собственность. Кого-то, кого он мог бы трахнуть и держать под собой.
Поэтому я хотела причинить ему глубокую боль. Мне хотелось снова и снова вонзать нож в его бесчувственное сердце, чтобы он почувствовал хоть частичку того, что я сделала. Единственный способ сделать это – сказать ему, что он второй, что объект, которым он любит обладать, хочет кого-то другого.
Но хотя мне нравился секс той ночи и секс, который последовал за ней, я скучаю по другой стороне Адриана. Той, которая заботилась обо мне.
Тот, кто обнимал меня, чтобы я заснула, и клал мои ноги себе на колени, массируя напряжение.
Иногда я притворяюсь, что засыпаю в комнате Джереми, просто чтобы почувствовать, как он поднимает меня, прижимает к своему сильному телу и нежно укладывает в постель.
Потому что в моменты бодрствования я вижу на его лице только ненависть.
Чистую, абсолютную ненависть.
Адриан, возможно, немного смирился с моей попыткой побега, но он никогда не простит меня за то, что я ему изменила. Может, он и не бросит меня, потому что я мать Джереми и его «собственность», но он никогда не будет смотреть на меня так, как раньше.
Он никогда не покажет мне свою редкую улыбку или заботливую сторону. Он никогда не погладит меня по волосам и не поцелует, прежде чем снова уйдет.
Мне приходится подкрадываться, чтобы посмотреть, как он делает это с Джереми.
И тут я понимаю, что все испортила.
Иногда мне хочется сказать ему, что это неправда, что я солгала, потому что мне было больно, но его отрывистые слова обескураживают меня. Все равно он мне никогда не поверит. Не тогда, когда я так долго держалась за ложь.
Он по-прежнему разрешает мне быть волонтером, но теперь посылает со мной по меньшей мере пятерых охранников, вероятно, на поиски моего любовника.
К счастью, Лука, вероятно, изучил атмосферу и больше не выходил на связь.
Я не сомневаюсь, что, если Адриан найдет моего друга детства, он сдерет с него шкуру заживо. Такие люди, как он, не любят, когда другие прикасаются к их собственности, и готовы пройти лишнюю милю, чтобы доказать свою точку зрения.
Ян идет передо мной в уборную и проверяет каждую кабинку. Когда он пытается открыть одну из них, какая-то женщина выкрикивает в его адрес ругательства, а он лишь пожимает плечами. Иногда он бывает таким апатичным, что на него начинают действовать и личность Адриана, и Коли.
Убедившись, что у окна никого нет, он закрывает его и в последний раз осматривает кабинки, кроме занятой.
– Это обязательно? – Я вздыхаю.
– Я просто выполняю приказ, – извиняющимся тоном говорит он. Он обращался ко мне с большей хмуростью, чем обычно, вероятно, чувствуя, что все не так.
Прежде чем оставить меня в покое, он останавливается и закрывает дверь, запирая нас – и кричащую женщину, которая все еще в кабинке – внутри.
– Что? – с тревогой спрашиваю я.
– У тебя что-то не так, да?
– Не обижайся, но с тех пор, как я с тобой познакомилась, дела у меня идут неважно.
– Ничего, – он понижает голос, – но после покушения все изменилось.
– Изменилось?
Он потирает затылок.
– Послушай, я знаю, что ты не изменяла Боссу.
– Как ты можешь быть так уверен?
– Ты не такой человек.