Мне придется постепенно отстранять его от нее, пока она не придет в норму. Хотя я ненавижу их разлучать, это для его же блага. Я знаю, что такое детская травма, и мой сын не будет переживать мою жизнь. По крайней мере, я могу защитить его, как не смог мой отец.
– Папа! – Джереми врывается в кухню, где я пью стакан воды, его маленькие ножки шлепают по полу в спешке.
Сейчас десять вечера, и ему давно пора спать. Должно быть, он выскользнул из своей комнаты, чтобы попасть в хозяйскую спальню. Я часто вижу, как он прижимается к Лие, словно хочет наверстать упущенное за то время, что она отгородилась от него и от всего мира.
Однако она не обнимает его в ответ. Лия снова засыпает в своей позе трупа, все её тело окоченело, и бесконечные кошмары терзают ее покой.
Я ловлю Джереми и поднимаю его на руки, когда он ударяется о мою ногу. Когда я смотрю в его мокрые от слез глаза, у меня внутри все сжимается.
– В чем дело, Malysh?
– М-мамочка... помоги… Мамочка…
– Что случилось? – Я уже поднимаюсь по лестнице в спальню. Джереми шмыгает носом, его пальцы дрожат, когда он крепко обнимает меня за шею.
Мои ноги останавливаются в дверном проеме, когда сцена разворачивается передо мной. Лия ворочается во сне, пальцы впиваются в матрас, и пена образуется по обе стороны ее рта.
Черт.
Я опускаю Джереми на пол и пытаюсь говорить мягко.
– Оставайся здесь, Malysh.
Он кивает, шмыгая носом.
Я в несколько шагов преодолеваю расстояние до кровати и сажусь на матрас. В то время как кошмары Лии вернулись с удвоенной силой, это первый раз, когда они были такими жестокими.
Я хватаю ее за плечи, трясу.
– Проснись, Лия.
Она булькает, еще больше пены покрывает ее светлую кожу, а лицо синеет.
Она не дышит.
– Лия! – Мой голос повышается, и на этот раз я трясу ее еще сильнее. – Проснись! Ну-ка, Леночка, открой глаза.
Она делает глубокий вдох, когда внезапно просыпается, ее глаза открыты, но остекленели. Потом она начинает плакать, как маленький ребенок, и ее пальцы впиваются в мое предплечье, издавая гортанный, затравленный звук.
– Мама… Я хочу маму…
– Эй, – успокаиваю я, притягивая ее к себе и обнимая. – Это всего лишь кошмар.
Она замирает на мгновение, шмыгая носом, и ее пальцы погружаются в мою грудь, как будто она хочет почувствовать меня. Я поглаживаю ее темные пряди и вдыхаю ее вызывающий привыкание аромат роз.
Джереми медленно приближается к нам, в его пытливых серых глазах блестят слезы.
– Ты в порядке, мамочка?
Она отстраняется от меня и улыбается ему.
– Да, ангел. Маме просто приснился плохой сон.
Он тычет в меня пальцем.
– Папа заставит их всех уйти.
Выражение ее лица падает, но она все равно кивает. После того как он целует ее на ночь, я несу Джереми в его комнату и остаюсь с ним, пока он не засыпает.