– Должно быть, у меня на лице написано, что я буду трахать тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя. Затем сделаю это снова и снова, чтобы насытиться тобой. Только... – бормочет он. – Наверное, не буду.
Дрожь пробирает меня до костей, и дыхание учащается, пока не становится прерывистым.
– Я буду трахать тебя до утра. Или, точнее... – он показывает на кроватку Джереми. – Пока Malysh не проснется.
Я вскрикиваю, когда он несет меня на руках и шагает через дверь, ведущую в нашу спальню, пинком захлопывая ее за собой. Он бросает меня на кровать и вскоре следует за мной, как зверь, преследующий свою невесту.
Он даже не потрудился снять одежду, только спустил штаны, чтобы освободить свой твердый член. Не имеет значения, сколько раз я его вижу, его член всегда подстегивает момент дурного предчувствия.
Когда он раздвигает мои ноги, моя грудь вздымается так сильно, что я не думаю, что когда-либо чувствовала это раньше. Адриан стягивает юбку, так что я обнажена ниже пояса, и только тонкая рубашка на пуговицах прикрывает мою ноющую обнаженную грудь.
Он опускается на колени между моих ног, хватает меня за лодыжки и кладет мои ноги себе на широкие плечи.
– Держи их там.
Штормовые серые его глаза искрятся голодом, когда он медленно входит в меня. Изменение шаблона от его обычно грубого, непримиримого заставляет мою спину выгибаться над кроватью.
– Черт. – Он напрягается. – Ты туже, Леночка.
Я хочу спросить, хорошо это или плохо, но он не дает мне возможности заговорить, когда его член погружается в меня с неторопливой глубиной, наполняя меня целиком.
Как и раньше, простого проникновения почти достаточно, чтобы отправить меня через край. Адриан толкается в меня в умеренном темпе, эта поза дает ему редкую глубину.
Но вскоре после этого его природа берет верх, и его толчки становятся жестче, грубее и с восхитительной остротой.
– Черт, как же я соскучился. Я скучал по тебе, Лия.
Его слова вкупе с его прикосновениями лишают меня костей. Моя киска сжимается вокруг него, и каждый комок нервов настроен на него.
Адриан отпускает одно из моих бедер и держит мои ноги вместе одной рукой, погружаясь еще глубже. Его свободная рука тянется, между нами, и мои глаза расширяются, когда он прижимает большой палец к моему заднему входу.
Он скользит им внутрь, и сопротивление реально, как и взрыв удовольствия, собирающийся в моей сердцевине. Чем больше он толкается, тем крепче я сжимаюсь вокруг него.
– Адриан… – стону я.
– Повтори еще раз.
– Адриан.
– Да, – его глаза горят жарким огнем, когда его темп увеличивается как в глубине, так и в ритме.
Думаю, не повредит, если он услышит мой голос в последний раз.
– Адриан… – стону я. – А-а... Адриан… – Слезы застилают мне глаза, и я не знаю, то ли из-за гормонов, то ли из-за того, что я тоже скучала по нему, то ли из-за осознания того, что этого больше не будет.
У меня не будет никого, кто поймет мои плотские потребности даже лучше, чем я когда-либо, и сделает их все реальностью.
Низкий, хриплый стон срывается с его губ, когда он произносит резкие, короткие слова по-русски, вероятно, ругаясь.
– Ты хоть представляешь, как мне не хватало твоих гортанных стонов? – он хрипит, его акцент гуще, чем обычно, когда он толкает свой большой палец в мою тугую дырочку. – Ты будешь кричать, когда я заявлю права на эту задницу, правда, Леночка?
Мое дыхание прерывается безжалостным, восхитительным способом, которым он трахает меня, и вторжением его пальца. Мои соски болят так сильно, что на рубашке образуются два мокрых пятна. Я прикрываю их рукой, но Адриан уже заметил.
С его губ срывается ворчание, звучащее почти животным в его похоти.
– Убери.
Я медленно делаю это, и его пылающие глаза рассматривают мокрую ткань и мои торчащие соски сквозь рубашку.