Лицо Игоря искажается от явного неудовольствия, когда он изучает Лию в ее свадебном платье и кольца вокруг каждого из наших пальцев.
Она остается на месте, но ее черты бледнеют, когда она узнает его.
– Я думал, ты ее не знаешь. – Игорь не скрывает своего обвинительного тона и говорит по-английски с акцентом.
Пальцы Лии напрягаются в моих.
– Я не знал. – вру я. – У нас был роман на одну ночь.
Я чувствую, что Лия смотрит на меня, но, к счастью, она держит свои слова при себе. Любой неверный шаг перед этими людьми, и все будет кончено. Неважно, что она беременна от меня или я женился на ней. Любое проявление неуважения, и они заберут ребенка и убьют Лию.
– Как ты смеешь? – Игорь с грохотом ставит стакан с водкой на кофейный столик.
– Кристина сказала, что это нормально, если у меня в то время были любовницы. – говорю я. – Ты можешь подтвердить это у нее, если хочешь.
– Так что, Волков? – Критический взгляд Сергея скользит по Лие, оценивая ее, как горничную, которую он не одобряет. – Ты предпочел жениться на своей любовнице на одну ночь, а не на дочери Игоря. Это твое объяснение?
Я могу сказать, когда Сергей сердится. Он становится пугающе спокойным, как сейчас. Вот в чем разница между ним и Николаем. Покойный Пахан пошел бы на убийство, но его младший брат убьет вас молчанием.
Его точка зрения логична. Сергей обижается на Игоря, которого он не только знает последние сорок лет, но и который является самым близким его другом в братстве.
– Нет, – говорю я своим фирменным спокойным, ровным тоном. – Я женился на ней, потому что она ждет моего наследника.
Их взгляды скользят к ее животу, как будто они видят там ребенка и спрашивают его о его происхождении. Это внимание заставляет Лию поежиться, поэтому я достаю конверт из куртки и протягиваю его Сергею. Чем скорее мы покончим с этим, тем быстрее я смогу вытащить ее отсюда.
Пахан ставит стакан на стол, изучает УЗИ и заключение врача и вздыхает.
– Он действительно твой?
– Зачем мне вообще тратить на нее время, если это не так? – Лия вздрагивает, словно я ударил ее по лицу.
Я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие. Я не хочу, чтобы она думала, что она для меня ничто, но если она в это поверит, то и они тоже.
И мне чертовски нужно убрать ее с их радаров. Это будет нелегко, учитывая положение, которое я занимаю в братстве, но, если они думают, что она здесь только из-за ребенка, они не будут иметь никаких ожиданий от нее, и я смогу уберечь ее от этой жизни. Даже если это только частично.
– Я не хотел проявить неуважение к Кристине, заставляя ее растить чужого ребенка, Игорь. – говорю я ему. – Она заслуживает лучшего.
Он делает большой глоток, отказываясь отвечать, но и он, и Сергей знают мои взгляды на воспитание внебрачного ребенка. Я жил этим и никогда, ни при каких гребаных обстоятельствах, не подвергну своего сына или дочь такой участи.
– По крайней мере, Кристина русская. – Сергей не скрывает пренебрежения в своем голосе. – Эта выглядит американкой.
– Не волнуйся, Пахан. Мой ребенок будет воспитан по-русски.
– Это, само собой разумеется. – Он изучает ее костыль. – Что с ней?
– Я сломала ногу. – говорит она ясным голосом.
Я крепче сжимаю ее руку, чтобы она замолчала. Она действительно не хочет привлекать их внимание, вообще.
Сергей поднимает бровь.
– Значит, у тебя есть голос. Мы изо всех сил старались говорить для тебя по-английски, а ты только сейчас радуешь нас своими словами.
– Адриан сказал, что лучше не говорить, но я не люблю, когда обо мне говорят так, будто меня нет в комнате.
Черт бы меня побрал.
Сила, которая всегда таится в ней, вырывается наружу, и хотя ее пальцы дрожат в моих, выдавая ее страх перед двумя лидерами Братвы, она все еще держит спину прямо и смотрит на них в упор.