Я не знаю, что и думать об этом. Должна ли я быть польщена? Злой? И то, и другое?
Эмили говорит, что я должна оставаться в туфлях на плоской подошве, так как мне будет удобно. Кроме того, они все равно прикрыты платьем. Закончив осмотр, она достает фотоаппарат и ухмыляется.
– Улыбнись.
Не знаю, делаю ли я то, что она просит. Я смотрю на свое отражение в длинном зеркале и как будто не узнаю себя. Я прекрасно выгляжу со слегка красными щеками, как раскрасневшаяся невеста.
Но все как раз наоборот.
Этот красный цвет – от гнева, от того, как Адриан забирает все и не дает мне выбора.
Хотя он дал мне один – быть его женой или любовницей – но это просто еще один способ манипулировать мной. Он никогда не собирался соглашаться с моим решением, особенно после того, как почти месяц готовил мне свадебное платье.
Или, может быть, он выбросил бы его и заказал другое для Кристины.
Теперь я точно знаю, что он никогда меня не отпустит.
– Вы можете идти, мисс. – Эмили улыбается. – Хотите, я вам помогу?
– Нет, спасибо.
Я опираюсь на костыль и, высоко подняв голову, выхожу из комнаты. Если я и собираюсь пожертвовать собой, то не со слезами на глазах и не как девица в беде.
Потому что нет рыцарей в сияющих доспехах. В конце прохода меня ждет чудовище.
Тот, кого я охотно впустила в свое тело и чуть не позволила уничтожить свою душу.
Больше нет.
Адриан добавил к своему наряду черный пиджак и стоит перед сонным священником, рядом с ним Коля и Ян. В остальном церковь пуста.
Я ковыляю к нему и отказываюсь смотреть на легкое благоговение в его глазах, на то, как его лицо светится на мгновение, прежде чем полностью закроется, как и все остальное.
Как только я оказываюсь в пределах досягаемости, он сжимает мою талию и, несмотря на мой костыль, осторожно притягивает меня ближе, так что его грудь почти врезается в мою.
Грозовое зимнее небо в его глазах впилось в мои глаза, когда он приказал священнику.
– Начинай.
Я не хочу смотреть ему в глаза или быть пойманной на отсутствии сочувствия. Иногда они слишком апатичны, слишком черные. Как сейчас.
Однако там есть что-то еще, что-то сродни плотскому обладанию.
Я отрываю от него взгляд и смотрю на священника, старика с наполовину лысой головой, который говорит с сильным русским акцентом.
– Пропусти это, – снова приказывает Адриан, когда начинает говорить о браке и его ценностях.
– Берешь ли ты, Адриан Волков, Лию Морелли в жены, чтобы быть с ней всегда, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в счастье и в горе, с этого дня и до самой смерти?
– Да, – говорит Адриан с такой убежденностью, что мне хочется ударить его за то, что он так опрометчиво дал такие клятвы.
Священник поворачивается ко мне.
– Берешь ли ты, Лия Морелли, Адриана Волкова в мужья, чтобы быть с ним всегда, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в счастье и в горе, с этого дня и до самой смерти?
Я смотрю на Адриана, на обещание возмездия в его замкнутых чертах, если я не скажу то, чего он хочет.
Он действительно не должен был угрожать мне, потому что теперь я полностью согласна с планом Луки. Если не для чего-то другого, то для того, чтобы избавиться от него и того негативного влияния, которое он оказывает на мою жизнь.