Я замираю, уставившись на ножницы в своей руке.
– А куда Адриан ходит днем?
Мне неприятно признавать, что я скучаю по нему и его словам, как бы мало их ни было. С того дня в больнице он был единственным человеком, который мог вытащить меня из моего разума.
Это странное изменение динамики. Раньше мы с Адрианом могли ладить только тогда, когда он трахал меня или сексуально наказывал. Но за последние две недели его прикосновения никогда не двигались в этом направлении. Он только обнимал меня, следил, чтобы я поела, помогал принять душ и переодеться. Он сидел рядом со мной под шерстяным одеялом, пока я смотрела бессмысленный фильм, а потом устраивал мою голову у себя на коленях, чтобы мне было удобнее. Его пальцы гладили мои волосы так, что я почти мурлыкала, как котенок.
Я питалась этой заботой, как голодное животное, которое никогда не испытывало привязанности.
– Он работает. – говорит Ян.
– Я знаю это, гений. Где? С кем?
– Он в основном работает дома с Колей.
Я останавливаюсь на этой информации. Если не считать первого свидания в ресторане, мы с Адрианом встречаемся только здесь, поэтому я никогда не задумывалась о том, что у него есть отдельный дом.
– Он не занимается мафиозными делами?
Ян улыбается.
– Он занимается мафиозными делами дома. Он не выходит без крайней необходимости.
По какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя более непринужденно. По крайней мере, ему не грозит опасность быть застреленным на улице, как всем тем главарям мафии, о которых я читала.
По крайней мере, ему не грозит опасность быть застреленным на улице, как всем тем главарям мафии, о которых я читала.
И да, я могла бы покопаться в истории мафии в Нью-Йорке. Но в статьях полно всякой всячины про итальянскую мафию. Информации о Братве практически нет. Впрочем, я не удивлена. Принимая во внимание скрытный характер Адриана, я предполагаю, что остальная часть его организации похожа на него.
Но я до сих пор не могу выкинуть из головы эти образы убитых мафиози, и недавно мне начали сниться кошмары об Адриане, страдающего от чего-то подобного.
Подождите. Значит ли это, что я беспокоюсь о нем?
– Мисс.
Я смотрю на Яна.
– Да?
– Позволь мне помочь тебе подняться.
– Я могу подняться сама. – Я встаю на здоровое колено, подтягиваю костыль и всем весом опираюсь на него, чтобы встать. Тело Яна повернуто ко мне, готовое подхватить меня, если я упаду, но я ухитряюсь держаться прямо, не отрывая гипса от земли.
– А как же... она? – шепчу я.
Он поднимает бровь.
– Она?
– Кристина Петрова. – Я не говорила с Адрианом о его помолвке с той ночи в больнице, и отчасти потому, что хотела пожить в этом мире какое-то время. Чтобы не думать о том, что я взяла чужого жениха.
– Я верю, что он покончил с этим.
– Ты веришь? То есть ты не уверен?
– Будет лучше, если ты спросишь его об этом.
– Скажи мне, Ян. Что происходит?