Читать книгу «Ведун» онлайн.
До дома Егоровны добрался совершенно ухайдоканным. Сил хватило высыпать рыбу в заранее приготовленную для этой цели бочку. Потрошить и засаливать после будем, а пока азарт и плевать на усталость. Посидел минут двадцать. Детский организм он весьма пластичен, и усталость из него улетает моментально.
До обеда успел притащить еще два тяжеленных мешка рыбы. Бочку набил, но на этом не успокоился, побрел обратно по склону вниз за очередной добычей. Сам себе напоминаю, забравшегося в курятник хорька — вроде бы, пару куриц придушил и хватит тащи в лес, ан нет, нужно ещё, ещё и ещё и всё мало.
На этот раз решил протралить совсем уж небольшую лужу. Но лишь стоило мне к ней приблизиться, увидел самого настоящего крокодила. Нет, это поначалу мне показалось крокодилом, на самом деле во всю длину бочага распласталось огромное усатое чудовище с плавниками и хвостом. Рыба. Нет РЫБА. Думал сом, но, приглядевшись понял, что это самый что ни на есть осетр. Два метра в длину, может быть больше. Охренеть! Как же ты сюда попал, голубчик?! Насколько мне известно, осетры водятся в низовьях Волги и Каспийском море, а тут сугубо пресноводная речка, к тому же, не такая уж и глубокая. Удивительно!
Разумеется, справиться в одиночку с такой чудой-юдой я даже не надеялся. Натянув по-быстрому штаны и рубаху рванул к дому Егоровны. Там мужиков, ожидающих приема, хватает, авось, кто и поможет.
Василису Егоровну обнаружил с щипцами в одной руке и основательно источенным кариесом коренным зубом, находившемся незадолго до моего появления в челюсти какого-то здоровенного бородатого мужика. Лишившись зуба, тот, сидя на табурете, охал и причитал будто баба. На что лекарка его успокаивала:
— Ты, Иваныч, не верещи, чай не беременный и по яйцам не попало! А зуб, так его таперича и нет, дырка там, поменьше надо было орехи зубищами грызть, да табачишем баловаться — эвон кака чернота на кусалках! Как только Марфа с тобой любезничает по ночам?! Ты покамест это место побереги, горячего, горького и кислого токо завтрева можно, сёдни можешь стопочку водочки для сна принять… — Увидев ошалевшего меня, старушка прекратила медицинский инструктаж и обратилась ко мне: — Что такой заполошный, Андрюша, аль какая беда приключилась?
— Там, — я указал рукой в сторону двери, — рыбина огроменная! Мне одному взять не по силам будет. Помощь нужна, Егоровна.
— Сом, что ли? — перестав причитать, поинтересовался Иваныч.
— Не, не сом, — ответил я, — сдается мне, осетр.
— Да ладно! — забыв о навсегда потерянном зубе, возмутился мужик, — осетров в наших местах отродясь не водилось!
— Вот те крест! — я осенил себя двуперстным знамением. Затем обратился к хозяйке: — Егоровна, надо бы мужичков пять мне в помощь.
Старушка не стала больше ничего спрашивать, посмотрела на вылеченного страдальца и едва ли не в приказном тоне выдала:
— Степа, я пока бабами займусь, а ты соорганизуй мущин, да помогите мому Андрейке!
На улице по лавкам сидело мужиков человек пять, да женщин раза в два больше. Упрашивать никого не пришлось, все «мущины» и две особо активные бабенки изъявили желание поучаствовать в охоте на чудо-юдо. Только попросили меня обеспечить их необходимым для транспортировки количеством веревок, а также топориком, чтобы «рыбина хвостом не заехала».
Подойдя к бочагу, народ увидел гиганта и проникся.
— Действительно осетр, — почесав плешивую башку выдал какой-то невзрачный мужичок в лаптях драном армяке и латанных-перелатанных штанах. — Я на их в Астрахани насмотрелся. Этот ишшо не очень вымахал.
Затем среди мужиков начался совет, как ловчее всего добыть рыбину. Советом, происходящее назвать можно было с великой натяжкой. Скорее это базар-вокзал, с шумом, криками, переходящими во взаимные оскорбления. К счастью, до мордобоя дело не дошло. Степан Иванович, поорав с полчаса вместе с другими мужиками, наконец вооружился топором и, войдя в воду, стукнул осетра пару раз обухом по башке. Рыбе вполне хватило. Тут и прочие подскочили. Обмотали тушу веревками, и совместными усилиями выдернули её на берег. А там стало значительно проще. Народ подобрался крепкий, повязали рыбину веревками так, чтобы нести сподручнее было и с шутками-прибаутками потащили к дому народной целительницы. Осетра положили на травку посередь двора, освободили от веревок и отправились на лавку с другой стороны дома дожидаться своей очереди на излечение. За проявленный героизм старушка выставила участникам эпопеи два штофа хлебного вина и кое-какую закусь. Таким образом ожидание приема у лекарки превратилось в довольно шумное гульбище с песнями, а может быть и с плясками. Меня всё это особо не касалось, ибо мал еще винишком баловаться и до баб организм не созрел.
Я быстро пообедал и занялся разделкой ранее добытой мелочёвки. Освободив рыбу от требухи, тщательно промывал ключевой водой. Часть отнес в ледник, остальное укладывал в бадейку, при этом каждый ряд пересыпал обильно солью. Сверху водрузил деревянный круг чуть меньше диаметра бадьи, на него положил приличного веса камень. До вечера управился. Осетра не трогал по требованию Егоровны, мол, ты еще молод, Андрюша, тут опыт надобен. Ну что же, не возражаю, готов передать «карты в руки» сведущему человеку. Интересно, где это нашей бабушке подфартило набраться опыту в разделке таких рыбин?
Разделкой рыбы я занимался не в одиночку. В этом мне активно помогал кот Сидор. Ну как помогал? Буквально из-под ножа, урча и сверкая глазищами, выхватывал рыбью печень и молоки с икрой. Сожрал столько, что я диву давался. Куда только уместилось? Обожравшись, котяра превратился в шар, прилег рядом с корытцем и жадными глазами следил за каждым кусочком летящей туда требухи.
Разобравшись со всеми страждущими, Василиса Егоровна первым делом покормила меня, да и сама поела. Затем довела на оселке до бритвенной остроты приличных размеров нож.
Сама разделка осетра много времени не заняла. Отточенными движениями старушка вскрыла рыбий живот и вывалила на холстину здоровенные набитые икрой ястыки. Прочие внутренности изъяли и пометили в корыто к требухе, извлеченной из других рыбин. Затем топором порубили осетра на куски. Голову и хвост хозяйка отнесла на кухню поместила в чугун с водой и поставила вариться. Остальную осетрину хорошенько промыли и до поры до времени отнесли в подвал на ледник.
После того, как мы разделались с рыбиной, осталось самое вкусное, на мой взгляд. Осетровая икра, та самая, которую ненавидел штабс-ротмистр Верещагин в фильме «Белое солнце пустыни» и которую я всю сознательную жизнь в той реальности мечтал поесть вволю ложкой, но как-то не срослось — слишком дорогое удовольствие. Теперь моя мечта вполне может осуществиться, надеюсь тарелочку ценного продукта бабушка не пожалеет для «внучка».
Егоровна вытащила из дома огромный бронзовый казан литров на пятьдесят. Интересно, где она его хранила, ибо раньше я его не видел. Взгромоздив посудину на треногу в конце двора подальше от дома и хозяйственных построек, велела мне натаскать свежей родниковой воды. Дело для меня нехитрое, вооружился коромыслом и двумя деревянными ведрами литров на пятнадцать каждое, пару раз сгонял к роднику. Заполнив казан примерно наполовину, остаток слил с бочку, из которой берем воду на повседневные нужды.
Пока возился с водой, Егоровна соорудила костерок под казаном. После закипания высыпала в емкость килограммов пять-шесть соли. Когда соль растворилась совместными усилиями сняли казан с огня, поставили на землю и стали ждать, когда крепкий горячий рассол слегка остынет. За это время я успел еще раза три сбегать за водой, благо родник был неподалеку. А бабуля принесла из избы пару больших кастрюль, небольшой таз, неглубокий черпак с дырками и пяльцы для вышивания диаметром немногим больше горловины кастрюль. В пяльцы заправила шелковую сетку с ячейкой чуть менее сантиметра. Всё это оставила рядом с казаном.
Периодически бабушка измеряла температуру остывающей воды методом опускания пальца. Я с ужасом наблюдал за её манипуляциями, а ей хоть бы хны. Сунет в воду указательный палец, тут же вытащит со словами:
— Не, Андрюшенька, покамест горечеват тузлук.
Наконец температура в казане опустилась до приемлемых значений, и Егоровна подступила к лежащим на полотне ястыкам с икрой. Для этого слишком длинные и тяжелые резала на куски весом примерно по три кило. Два таких куска после тщательной помывки в холодной воде были помещены в казан с крепким соляным рассолом. Далее женщина сжала пальцами правой руки запястье левой и, закрыв глаза, начала отсчет пульса. Разумно, из часов у нас в хозяйстве только ходики с кукушкой в комнате бабули, не тащить же это сокровище во двор. Я ничуть не шучу насчет сокровища, часы даже самые примитивные здесь больших денег стоят. Впрочем, Егоровна и без хронометра вполне управилась. Минут через пять-шесть скомандовала:
— Андрей, хватай черпак, один кусок на сито, второй в кастрюлю с холодной водой кидай. Давай быстрее, иначе сварится.
Я все сделал, как сказала засолочных дел мастер. Затем с интересом наблюдал за тем, как женщина ловкими движениями протирает ястык через сито, освобождая ценный продукт от пленок и жира. На протирку двух порций ушло минут десять. Далее полученную зернистую икру тщательно промыли чистой родниковой водой и откинули для просушки на натянутую на горловину таза шелковую полупрозрачную тряпку. Вскоре получили килограмма четыре готовой зернистой икры. Пленки и жир хозяйственная Егоровна не выбросила, а завернула в чистую тряпицу и отнесла на ледник, мол, для снадобий пригодится. А вот использованный рассол слили на землю безо всякой жалости, несмотря на приличную стоимость соли.
— Икра много дороже, — пояснила хозяйка, — а старым тузлуком её можно испортить.