– О чем, государь?
– Брат ведь я тебе, Аннушка…
Царевна опустила глаза. Да, брат. По вине которого она навсегда останется без семьи, без детей, безжизненная, бесплодная, никому не нужная…
Но за тонкой перегородкой сопела Софья – и ругаться как-то не очень хотелось.
– Так о чем мне говорить, братец?
Алексей Михайлович задумался. А потом мысленно махнул рукой. Не с врагом ведь говорит – с самой тихой и безответной из сестер.
– Знаешь ведь, что не просто так мы едем…
– Знаю. Алешенька сказал. Разумники они у тебя.
– Они?
– Они с Софьюшкой неразлучны. Знаешь, братец любимый, смотрю на них – и сердце поет. Любят они друг друга, заботятся, они не одни…
– Да разве мы когда одни были?
Алексей Михайлович и сам услышал фальшь в своих словах, нахмурился. Царь всегда один, увы… С сестрами душевной близости нет, у него огромный мир, у них узкий. Любовь есть, а вот понимания, помощи, плеча подставленного – нету. То же и с женой.
Любовь – она любви рознь.
Есть любовь, когда заботишься ты, за все отвечаешь ты, во всем виноват – ты. А есть – когда тебе тоже подставляют плечо и ни в чем не винят, ты ведь не Бог, а человек. Анна сейчас говорила о втором, он – о первом.
А окружающие…
Приближенных много, а близких… с кровью из сердца рвал и Бориса Морозова, и Никона, понимая, что не его любят и ценят, а ту власть, которую получили через него. И знает, что с любым так будет, но больно же, больно!
Один, всегда один. Дети малы, родители ушли, сестры не понимают до конца; кто сказал, что корона – не терновый венец? Анна чуть кивнула, словно соглашаясь с мыслями брата… угадала?
– Как и что дальше будет – одному Богу известно, а они уже друг друга понимают, поддерживают…
– Учиться хотят. И других детей учить.
– Разве плохо это, братец?
Алексей Михайлович пожал плечами.
– Да не плохо. А не до́лжно им об этом думать. Они мне сказали, что пусть-де они с дерева есть станут, только чтобы другие дети на Руси не голодали.
– Они и со мной про то говорили, братец. И сказали, что раз Бог о них позаботился, то они о других должны позаботиться.
– А мы о том в их возрасте думали?
– Так разве плохо, что понимают они больше нашего?
– Под такой ношей и более крепкие плечи гнутся.
– Вот и не разлучай их пока, братец. Вдвоем все вынести легче, чем поодиночке.
– Алексей просится школу устраивать, Софью за собой тянет, а ведь не бывало такого ранее. Как бы не прокляли…
– Да кто решится, братец?
– И не по чину это Софье…