– Это хорошо. А шрам останется?
Рамон от души расхохотался:
– Нет. Специально поговорю с магами, но не должен.
– Спасибо.
Не то чтобы это было определяющим, но шрама не хотелось.
Рамон посерьезнел:
– Вета, почему Марта напала на тебя?
– Она узнала, что я убила Терри.
– Те… ее мужа?
– Да.
– Он напал первым.
– Для нее это не имело значения. И обидно. В другое время я бы смогла соврать, но после похорон, когда была вся на нервах, вся в расстройстве чувств… Подловили, как девчонку.
Рамон погладил меня по волосам.
– Главное, ты жива.
– А Марта?
– Нет.
Горевать я не стала. Поделом. Но…
– А Терри? Малыш?
– Он сейчас у Линетт. Его величество собирается сменить ребенку и имя, и род.
– Зачем?
– Потому что род известен храмовникам. А имя… Стоит ли малышу повторять судьбу его отца?
Не стоило. Определенно.
– И… что?
– Думаю, что я попрошу тебя признать моего бастарда. Ты ведь не согласишься расстаться с малышом, верно?
Я задумалась на пару минут. Рамон был полностью прав. Не соглашусь и в чужие руки его не отдам. Это маг жизни, и только я знаю, как его учить, чему, что развивать, на что обратить внимание… И не позволю сделать из него марионетку!
Бастард… Это бывает. Любой благородный нет-нет да и свильнет на сторону, иногда и с последствиями. А признавать их или нет… В свете такого не одобряют, но иногда, если бастард получается сильным магом или от этого будет какая-нибудь выгода, ребенка могут признать. Правда, жена становится посмешищем, но тут уж многое зависит от самой семьи. Кто будет смеяться над Палачом, я не представляла. Тут уж скорее мне посочувствуют.
– Спасибо!
– Я и больше бы сделал…
Рамон замялся, словно хотел что-то сказать, но не решался. Я протянула руку, нашарила его пальцы и крепко сжала. Муж сглотнул… и вдруг выдохнул:
– Вета… не оставляй меня, пожалуйста. Никогда.