Действовать самостоятельно благородный молодой человек и не собирался. Вот еще! Руки марать? Об эту тварь? Нет уж! Леклер благоразумно таил даже от себя мысль, что к Ветане его могут не подпустить. А если и подпустят, и у него что-то получится… попасть в руки Белесого Палача? Лучше самоубиться. Сразу. Выйдет безболезненнее.
А вот чужими руками, осторожно…
Месть? Да что вы! Справедливое возмездие за попранные чувства и растоптанную любовь! Вот! И упущенная выгода от удачного брака тут ни при чем, так-то!
Леклер умылся и принялся размышлять на тему, как больнее ударить Ветану. Именно ее. И так, чтобы она понимала, как ему больно.
Все же он сын своего отца. Свойственны, свойственны ему и порывы души, но чаще всего… Не выживают в высшем свете искренние и честные, не та среда. Да и от отца виконт много чему научился.
Саму предательницу ему не достать, остаются ее друзья и родные. А родных там мало: брат и кузина. Кто? С кого начнем?!
Кажется, насчет одной кровати была плохая идея, – осознала я с утра. Потому что проснулась наполовину на Рамоне. Лежала, обнимала его, как игрушку…
А что? Большой, теплый, уютный… А я под утро замерзла. Из окна дуло, да и одеяло было каким-то тонким…
Пришлось осторожно сползти со спящего мужчины и отправиться одеваться. Лечебница ждала.
Страшно сказать – она даже работала, хотя из персонала на ногах половина не стояла – отмечали вчера. Хорошо отметили, так, что раны могли одним дыханием дезинфицировать.
Первой на меня наткнулась Линда.
– Вета?
– Я. А что?
– Да… ничего. Просто ты же вчера…
– Рамон не запретил мне работать. И запрещать не будет.
Линда посмотрела как-то странно, но потом кивнула:
– Это хорошо. А то у нас лекари никакие… все в дрова…
Я кивнула и привычно отправилась на обход. А что? Свадьбы там, похороны, хоть что, но люди болеть не перестанут. И лечить их кому-то надо, почему бы и не мне? Пусть даже без дара, ручками, травками, инструментами…
Что я – без своей магии ни на что не способна, что ли? Я – не только моя магия! Я – Ветана… Моринар? Да. И не собираюсь позорить свое имя. А потому…
– Что тут? Открытый перелом? В операционную!
Рамона я увидела только за ужином.
– Вета, добрый вечер…
– Добрый.
Устала я за день как собака, но прожит он был не зря. Лекари оправились лишь к вечеру, и я с чистой душой удрала из лечебницы.
– Поужинаешь со мной?
– Конечно. Только переоденусь…
– Я подожду.
На то, чтобы обтереться теплой водой, сменить платье и переплести волосы, ушло пятнадцать минут. Служанка пыталась помочь, но я цыкнула на нее, чтобы не путалась под ногами. Сама привыкла все делать. И быстрее получится. А ты вот тазик возьми, унеси. И чтобы вода в другой раз была горячей. Лучше я подожду немного, пока согреется…
Рамон удивился быстрому появлению, но ничего не сказал, молча предложив мне руку. Большой столовой мы не пользовались. Вместо этого слуги накрыли стол в каминной и оставили нас вдвоем. Было уютно и спокойно, потрескивали поленья, пахло розами от роскошного букета. Мы ужинали, не произнося ни слова. Рамон, судя по всему, набегался за день и душеспасительным беседам предпочел мясо с овощами. И побольше.
Я тоже не собиралась жертвовать желудком в угоду этикету, так что мы молчали примерно минут сорок. Потом поглядели на десерт – груши в меду и взбитые белки – и дружно поморщились. Настало время поговорить.