– Я не принесу вам приданого.
– Я достаточно богат, чтобы не думать об этом.
– И у меня нет знатной семьи.
– Даже если бы вас не вводили в семью Моринар, я бы все равно сделал вам предложение.
Звучало просто замечательно. Даже слишком хорошо для аристократа.
– А еще я лекарь и маг, – решилась я.
Правда, что маг жизни, не сказала. Не смогла. Слишком долго вбивала в меня бабушка эту осторожность. Слишком жутким было то детское воспоминание.
Леклер пожал плечами:
– Да, я знаю. Во дворце только ленивый об этом не говорит.
– И вас это не останавливает?
– Ветана, милая, а должно? По крайней мере, семья будет здорова.
– Но моя работа в лечебнице…
– Рано или поздно об этом забудут. В качестве виконтессы, а потом и маркизы, вы будете выше этого. Никто не посмеет вас упрекнуть или напомнить.
– Вы и правда так считаете?
– Мало ли что и у кого было в молодости? Его величество не осудил, остальные сделают вид, что все так, как надо. А потом… забудут.
– Если я не продолжу работать, – решила прощупать почву я.
Леклер рассмеялся, махнул рукой:
– Ветана, конечно же, вы бросите эту ужасную лечебницу. Она грязная, отвратительная. Ладно еще, когда виконтесса лечит свою семью или близких знакомых, но весь этот сброд…
– Но я ведь маг…
– И что? Это даже хорошо. Может быть, наши дети тоже родятся магами.
Дети…
На миг мне представилась страшная картина. Будущее. Далекое, лет через двадцать. Замок, на зеленой лужайке накрыт стол. За ним сидит виконт, уже постаревший, но не ставший от этого хуже. Я на двадцать лет старше. На лугу играют дети, за столом расположились гости, и я развлекаю их светской беседой. Кто-то спрашивает у меня рецепт от подагры, я предлагаю полечить пожилого господина, протягиваю руку, а дара… нет.
Он есть, но если сейчас я горю, то там, в видении, просто тлеют головешки. Сейчас я бы расправилась с подагрой одним движением пальца, а там…
Я пытаюсь, но не могу помочь. У меня нет сил. Я променяла свой дар на светские развлечения, и он ушел.
И из горла рвется дикий крик:
– НЕ-Е-Е-ЕТ!!!
– Ветана?
Я перевела глаза на виконта Леклера. Он был молод, красив, он ждал ответа и не намерен был принимать отказ…
«А ведь так и будет, – холодно и расчетливо шепнуло нечто в глубине души. – Ты не умрешь. Ты будешь жить, даже убедишь себя, что счастлива, но в какой-то момент ЭТО вырвется наружу. Птица не бывает счастливой в клетке, даже если та покрыта золотом. Птице нужны небо и простор. Пусть там гроза, пусть холод и голод, но небо! Свобода! А виконт даже не понимает, как это так – лечить «сброд». Хотя многие из этих людей и лучше его, и уж точно достойнее. И никогда не поймет. Представь его рядом с госпожой Лимирой? С Угрями? С мальчишками, которые тебя предупредили? Представила? А теперь ужаснись своему будущему».
Ужасаться я не стала, но кольцо протянула обратно.