Я прошлась по лечебнице, поздоровалась со всеми, мимоходом пролечила десяток-другой больных из самых тяжелых – дар рвался наружу, и мне все труднее становилось его сдерживать. Он так и требовал выплеснуть его.
Айрат объяснил, почему так получается. Когда маг вычерпывает себя до дна, а потом восстанавливает силы, происходит, образно говоря, раскачка. И резерв, то количество силы, которое маг может воспринять и удержать, с каждым разом растет. А я-то… То без сил валяюсь, то опять лечу, выкладываясь до донышка… О последних событиях и говорить не стоит.
Почему все маги так не поступают? Есть опасность перегореть и остаться вовсе без магии. Тут надо очень точно чувствовать грань, а это не все могут, далеко не все.
Это первое.
Второе же… Когда твой дар растет, с ним нужно уметь управляться. То есть делать все медленно и постепенно. Подросла в силе, освоила новые возможности – лезь на следующую ступень. А я… В силе я подросла, а вот что делать?
Сейчас мне уже не удалось бы скрыть свой дар. Остается только сдаться на милость его величества и ждать решения. Но я не против, и на то есть свои причины.
От чего предостерегала бабушка? Да от людей, которые захотят управлять мной, контролировать каждый шаг и получать все для себя и только для себя. Таких много, но не Эрик Раденор. Он сам маг, и весьма специфический. А еще – полудемон, и это, как ни странно, мирит с тем, что меня будут использовать. Потому что я как сейчас вижу его лицо во время ритуала. И знаю, как он выкладывался. Помню, как король отдавал всю силу, не жалея ни себя, ни меня, чтобы вылечить Алетар. Он бы и жизнь отдал, свою ли, мою – без разницы. И это заставляет его уважать.
Когда сам король идет впереди, без оглядки на чин и звания, без требований чего-то для себя, без… За таким королем можно идти. Да и просто стоять у него за плечом – можно. Он не предаст.
– Вета!
Я поглядела на Бертена.
– У меня операция, можешь помочь?
Странный вопрос. Я вздохнула с облегчением, понимая, что мой отказ не принес неприятных последствий. Друзья – и друзья, коллеги – и коллеги, вот и ладненько! И шагнула в операционную.
Да, тут магией не поможешь. Воспаление кишечника, которое уже плавно перешло в воспаление всего живота. Лихорадка. Еще немного – и бедолага просто помрет. Сейчас его усыпили, но даже во сне лицо мужчины лет тридцати кривилось от боли.
– Я режу, ты чистишь? – предложил Бертен, берясь за скальпель.
Я кивнула. И встала к столу.
Операция продолжалась около получаса, но вымоталась я капитально. Я и до этого силы потратила, а сейчас еще добавила. Зато мужчину мы спасли. Руки у Бертена из нужного места растут, и швы он накладывает замечательно – поглядеть приятно. Шов, другой… Почти все?
– Водички? – предложил Бертен, беря кружку у подошедшей прислужницы.
Да, не помешало бы.
В моей кружке оказалась не вода, а взвар с острым травяным привкусом. Но сладко. И вкусно. Вкус такой необычный…
Комната внезапно поплыла перед глазами, чьи-то сильные руки подхватили меня, влили в рот остатки взвара…
Последнее, что я услышала гаснущим разумом: «проспит до вечера».
И сознание отключилось.
Глава 7
Меня тошнило, голова кружилась, и вообще чувствовала я себя преотвратно.
– Ну-ка, выпей…
Знакомый голос, только я не могу вспомнить, кому он принадлежит. Теплые руки осторожно поднимают мою голову, в рот льется прохладная вода.
– Вот так…
Несколько минут уходит на то, чтобы вспомнить, и я открываю глаза.
– Берт…
Бертен Сенар смотрит на меня грустно, с какой-то понимающей улыбкой, и от этого становится еще противнее и страшнее.