Герцог не побледнел, не стал ругаться, не проявил никаких эмоций, но в глазах его появилось нечто такое… Я искренне посочувствовала его отравителю. Когда Алонсо Моринар до него доберется, хоронить там будет нечего.
– Откуда?
Я кратко рассказала про Тамиру, про порошок, про шкатулку.
Канцлер слушал, а потом кивнул и вышел из кабинета, даже не извинившись. И по дому понеслись отрывистые и резкие команды.
Когда герцог вернулся через пять минут, он был уже намного спокойнее.
– Вета, я не поеду в лечебницу. Пусть эта тварь, кто бы там ни был, думает, что уловка сработала. Мы подождем следующего промаха или подумаем, как его спровоцировать. А вас я попрошу об одном – не рискуйте! Ни в коем случае не рискуйте собой.
Пообещала с легким сердцем. И не собиралась ничего выяснять! Одно дело – случайно наткнуться, другое – лезть специально в мужские игры. Нет уж! Мне там не место!
– Пст! Госпожа Ветана!
Мальчишка, который окликнул меня на рынке, был хорошо мне знаком.
– Шнырек?
– Идите сюда!
Наверное, глупо было, быстро и воровато оглянувшись, втискиваться в щель между двумя лавками и, согнувшись чуть не в три погибели, следовать за мальчишкой. Но я верила, что мне не причинят вреда.
Так и оказалось.
В переулке, надежно скрытом от людей кучами мусора и заборами, меня ждал Косяк – тот самый главареныш, которому я лечила сломанную ногу.
– Что случилось? – не стала тянуть я.
Мальчишки переглянулись – и тоже не стали рассусоливать.
– Госпожа Ветана, уходить вам надо, – слово взял Косяк.
– Куда? – искренне удивилась я.
– Из Алетара.
– Почему?
Мальчишки молчали. Переглядывались, мялись, жались… Наконец Косяк решился:
– Клятву закрепите, что не проболтаетесь никому.
Я подумала пару минут:
– Обещаю. Буду молчать о нашей встрече.
– Не так. Чтоб мне в жизни никого не вылечить, если разболтаю…
Хм-м…
Такие обещания я давать не хотела. Слишком уж… Магам не стоит бросаться такими словами, чревато потерей дара. Но…
– Чтоб мне больше никого не вылечить, если разболтаю.
Приложила пальцы левой руки к сердцу и сплюнула на землю. Знаю, как клянутся всерьез.
Косяк довольно кивнул: