– Конечно! Сколько ты знаешь даже дворян, которые разбираются в поэзии времен Росара Аттского?
Алонсо подумал. Собственно, он и сам-то…
– Лин, пощади мои седины…
Жена (любимая и родная) весело рассмеялась.
– Это говорит о хорошем образовании. И поверь мне, немалом достатке ее родителей. К тому же Ветана не запугана, держится спокойно, уверенно и на равных. Я твердо уверена, что она – законная дочь. Граф? Герцог – вряд ли, но графской дочерью она быть может.
– Я поговорю с его величеством. Сколько Ветана уже в Алетаре? И ни скандалов, ни поисков…
– Кто же выносит такое на люди? Конечно, происшествие замяли! Может, даже на высшем уровне.
Алонсо кивнул.
– Да, завтра же поговорю с королем. И приставлю к девочке охрану.
В одном Ветана была абсолютно права. Давить на нее не стоило. А вот постепенно склонить к союзничеству? Это можно, и это произойдет. Не сразу, не слишком легко и маленькими шажками, но будет на их стороне и маг жизни. Дайте время!
Лечебница встретила привычной суетой, шумом и гамом. Обход, новые больные, старые больные, те, кто выздоровел, и те, кто только поступил, родственники и друзья – круговорот затягивал. Выбил из привычной колеи лишь один случай.
– Все равно ты никому не нужна, кроме меня! Так что пиши!
Вопль был такой силы, что разнесся по всей лечебнице. Ответ я уже не услышала, а вот ругань, произнесенную тем же голосом, что и слова о ненужности, – вполне. И вошла в палату.
Моим глазам предстала печальная картина. На кровати лежала старушка лет семидесяти, плюс-минус пара лет, над ней наклонился здоровенный детина и орал, чего-то требуя, а бабка съеживалась на кровати.
– Что здесь происходит?
На меня оглянулись без особого почтения.
– А ну иди отсюда! Тебя тут не хватало!
– Вот и мне кажется, что не хватало, – согласилась я. – Вы, молодой человек, сами выйдете или стражу кликнуть?
Стражу мужчина не захотел. Грозно засопел и вылетел вон. Я присела рядом со старушкой, взяла в ладони сухонькую руку. Женщина смотрела темно-карими глазами, и были эти глаза наполнены слезами.
– Что случилось, бабушка?
– Да что уж тут…
И столько безнадежности в голосе… Темного крабом! А между прочим, когда мы безжалостны к старости, не стоит забывать, что все там будут. Рано или поздно любой из нас окажется беспомощным, зависимым от близких. Эх-х…
– А вы расскажите. Вдруг чем и помогу?
– Да чем уж тут поможешь, деточка?
– Хотя бы выговоритесь. А вообще – кто знает? Может, я наследная принцесса, а тут так, погулять вышла…
– Если бы… Ах, если бы.
История оказалась простой. Аликса Ильви, так звали бабушку, разменяла уже восьмой десяток. Годы идут, отбирая родных, близких, унося друзей вдаль на волнах забвения.
У нее было две дочери. Одна уехала в Теварр, еще давно. Вышла замуж, родила дочь, но судьба оказалась жестока. Муж полюбил другую, едва ли не пинками выгнал супругу из дома, но разрешения на то, чтобы уехать обратно в Раденор, не дал. А законы Теварра в этом отношении строже и неприятнее. Да и не хотелось Тиссе Ильви возвращаться домой с позором. Она-то перья ворохом распускала, мол, замуж, за богатого… Как же! Пусть богатый, да вот Тисса этих денег все одно не увидела. Жили в маленьком домике, на подачки родни, подушки шелками расшивали на продажу, кое-как кормились…
Пока Тисса не заболела. Трясовицей[327].
И вот тогда-то все стало окончательно плохо. Уехать не получалось. Сейчас, конечно, можно не спрашивать разрешения, дочка уже взрослая и сама решает, куда ей ехать и идти, но бывший супруг против, ему со второй девицей детей нарожать не удалось вообще, так что дочь Тиссы – наследница его состояния. И ему это очень не нравится.
[327] Болезнь Паркинсона (прим. авт.).