– А что оборудованы для перевозки рабов – это как?
– Глупости! Ерунда! Тиртан подобным не занимается!
– Конечно. Таким некрасивым делом на нашей территории занимается трей Лантар. А своего господина, значит, он в известность не ставит? Ах, как нехорошо…
– Трей не может вести работорговлю! К чему ему это?
– К тому, что работорговля повсеместно запрещена? К тому, что рабы – дорогой товар? Даже если треть умирает по дороге, оставшихся все равно можно продать за приличные деньги.
– Да какие там деньги, герцог? – Посол уже подуспокоился, решил, что дело на мази, и позволил себе доверительный тон. – Сколько может стоить один раб на рынке? Медяки! А оборудование судов? А перевозка? Поверьте, затраты не покроются! Уж точно не портовым отребьем!
Рамон покачал головой. Мило улыбнулся, оперся локтями на бумаги. Посол занервничал, но бежать было поздно. Да и некуда.
– А у меня другие цифры. Вчера из трюма одного корабля извлекли порядка тридцати человек, из второго – около пятидесяти. Мужчины – вполне здоровые и крепкие, на рынках Тиртана такие потянут по тридцать-сорок монет золотом. Женщины – тоже на отбор, от двадцати монет и выше, я знаю, сколько платят за некоторых рабынь на рынках Тиртана, хоть и не бывал там. Дети… тоже дорого. По самым простым прикидкам, рейс «Черного зайца» должен был принести трею больше тысячи золотом. Зараз. А есть еще и «Зубастая девушка».
Они бы вышли в море, передали рабов на галеры… Кстати, галеры мы тоже захватили. По их поводу вы не протестуете? Ах, не знаете? Так сообщаю. Сразу же после захвата работорговых судов были проведены допросы, и наши корабли вышли в море. Захвачены три галеры. На них, кстати, еще около двух сотен рабов. Даже по двадцать монет за каждого – четыре тысячи золотом. И такой рейс совершался раз в месяц, уже несколько лет. Посчитаем? Только с Алетара они собирали на четыре-пять тысяч каждый месяц. В год это шестьдесят тысяч золотом, по самым скромным меркам. Сколько у нас стоит построить корабль? Оснастить его приспособлениями? Тысяч шесть золотом? Восемь?
Корабли окупили себя в первый же год, а трей промышляет этим уже давно, сынок его признался. Лет шесть как трей договорился с кем-то в Алетаре. С кем – сынок не знает, но все же, все же…
– Шесть лет?!
– Да. За шесть лет богатство трея значительно выросло, а вот население Алетара уменьшилось. Согласитесь, это непорядок.
Рамон улыбался вовсе уж людоедски. Под пальцами проскальзывали искорки огня, но дубовый стол пока еще держался. А вот посол становился все бледнее.
– М-мы… Это вранье!
– Конечно, вранье. Так трей и будет кричать. Что там полагается по вашим законам за работорговлю?
– Н-ничего.
– А по нашим – долгая и мучительная смерть. Так… Где там ваш протест?
Рамон аккуратно взял бумагу. Собрался разорвать, но та вспыхнула в пальцах.
– Ах, какая незадача. Но я не оставлю вас с пустыми руками.
Белесый Палач ловко подхватил лист пергамента самыми кончиками пальцев, макнул перо в чернильницу, написал несколько строчек, посыпал песком, ловко свернул – и отдал послу.
– Вот это отправите домой. Передайте, что ответ мы ждем не позднее чем через десять дней.
– А…
– Да не волнуйтесь так, нет там ничего страшного. Просто если нам не выдадут трея Лантара со всем семейством, живого, здорового и способного сдать своих компаньонов, я лично сровняю с пылью весь Тиртан. Давно пора.
– К-как?
– Как сровняю? Не знаю. Может, вот так?
В ладонях Рамона все ярче и ярче разгорался огненный шар. А потом мужчина метнул его в принесенную плаху. Вспышки не было, грохота тоже. Просто на пол осел легкий серый пепел. И так же на пол осел лишившийся чувств посол.
Рамон печально вздохнул, встал из-за стола, без церемоний запихнул за шиворот посла свиток пергамента, похлопал по щекам – нет, бесполезно. Водичкой полить? Так нету. Не принесли. И вообще, письмо расплывется… Ладно!
Дверь была распахнута пинком.
– Убрать мусор! Доставить в посольство Тиртана!
Приказание было выполнено в мгновение ока.