Хм, Вета, а ты не слишком многого хочешь? За герцога не собираешься, за лекаря (кстати, второго по счету) тоже нет, так что ж тебе надо?
Не знаю. Но точно не замуж.
Не успела переодеться, как в комнату ввалился – иного слова не подберу – служитель храма. Я взвизгнула, как можно более противно. Храмовник поморщился, но я честь честью извинилась.
– Ох, простите. Думала, кто из мужчин ломится…
Извинение бедолагу тем более не обрадовало.
– Я пришел благословить тебя, чадо, перед рабочим днем…
Я хлопнула ресницами, но спорить не стала. Опустилась на колени, как и положено[326].
– Благословите, служитель…
– Благословляю тебя на труды во имя Светлого, дитя света.
И вот не сойти с этого места, если в сей момент меня магией не прощупали. По мою душу, что ли? А ведь похоже… Что делать? Сдерживать дар что есть силы.
Скорее всего. Сдерживать, контролировать, не допускать выплесков… И лечить магией тех, кто обращается в нерабочее время.
Получится? А видно будет…
День шел спокойно. Пара переломов, отравление, избитая мужем женщина, сам муж с проломленной головой – когда жертве надоело, она взяла скалку в руки, а была дама чуть не вдвое крупнее супруга… Ребенок со сломанной рукой…
И тут я впервые не удержалась. Храмовник сычом сидел в отведенной ему каморке. А если попробовать? Ну чуть-чуть? Самую капельку? Магия – это ведь тоже наука! Если на человека ведро воды выплеснуть, сразу заметно будет, а если пара капель упала? Да сквозь одежду и не почувствуешь!
Я попробовала потихоньку, пара искорок сбежала по пальцам, и скрылась в переломе. Мальчик и не заметил. Храмовник тоже не вылетел с воплем: «Хватайте мага жизни!» Надо, надо посмотреть, что там у него в каморке. Хотя… я ведь не разберусь. Знаний у меня недостаточно, к сожалению. Но посмотреть все равно надо.
Намерения мои подождали бы до ночного дежурства, но… осуществилось все намного раньше. И взламывать замок не понадобилось.
В лечебницу явился Белесый Палач. Мило улыбнулся ошалевшей Линде, так взглянул на Бертена, что лекарь вздрогнул, небрежным кивком приветствовал расцветшего розой Харни и… поцеловал мне руку. Сволочь белесая!
– Госпожа Ветана, мое почтение.
– Ваша светлость…
Что бы еще сказал или сделал герцог, осталось неизвестным, потому что в этот миг из своего угла появился храмовник. Увидел герцога, сравнялся расцветкой со свежепобеленной стеной и вознамерился юркнуть обратно, да куда там!
– Стоять!
Замерли все. Даже больной, который по стеночке пробирался в отхожее место.
– Что понадобилось Храму в лечебнице для бедных?
Вопрос был задан вроде бы лениво и нехотя, но ты поди не ответь… Храмовник и не пытался.
– Предстоящий Фолкс решил, что при каждой лечебнице должен служить хотя бы один пастырь. Чтобы было кому утешать и напутствовать грешные души.
– Замечательное намерение! – горячо одобрил герцог. – А тут вы молельню оборудовали, да?
И пошел прямо на храмовника. Тот как стоял, так и влепился в стеночку.
Герцог широко распахнул дверь.
Хм-м…
На молельню это походило, как я на куртизанку. Помещение было заставлено какими-то приборами. Поблескивали золотые проволочки, пробегали искорки между драгоценных и полудрагоценных камней…
[326] Форма принятия благословения разная для простонародья и для дворян. Простой народ становится на оба колена, дворянин – лишь на одно (прим. авт.).