– Мама?
Гентль потер ладони. Маг жизни был в Алетаре. И выкладывался всерьез. Интересно, что он такого делал? Когда Гентль пытался представить количество силы, которое заставляло звенеть и вибрировать его не самые чувствительные приборы, мороз бежал по коже.
Такая сила… Страшноватая, честно говоря. Как ни тверди себе, что маг жизни не может вредить людям, а все же… Магия полна оговорок, примечаний, подстрочных уточнений… Впрямую маг жизни не может убить человека. Маг жизни не может отказать человеку в помощи. Но анналы Храма сберегают множество сведений о самых разных людях.
Некромант, к примеру, не может лечить, но есть болезни, от которых помогает только некромантия. Маг жизни не может убивать, но может… ускорить ход событий. Например, есть случай, когда маг жизни сводил отеки, а человек умер через несколько дней. Вода ушла, а сердце не выдержало. Маг формально невиновен, а человека нет. Не предупредил? Бывает…
Или человек пытался омолодиться, а потом… Перестарался в бурную ночь с красавицами, и получили парализованное существо. А лечить… Там и у мага жизни уже ничего не получилось.
Впрямую вредить маг жизни не может. Но умолчать о последствиях – вполне. Сделать то, о чем его попросили, и не мучиться угрызениями совести. Хотел забавляться с женщинами, сколько пожелаешь? Получи. А последствия – на твоей совести. Должен был знать, что столько организм не выдержит. Хочешь жрать в три горла – жри. Но когда лопнешь – не обращайся.
Очередная булавка заняла свое место на карте, в Желтом городе. И что магу там делать? Да еще так близко к порту, да с такой силой? Кто-то приплыл на корабле? Что вообще важного есть в том районе?
Нет, не вспомнить, сейчас не вспомнить. Гентль никогда не любил Желтый город, и вполне взаимно. В свое время его там чуть не убили, а уж лупили и вовсе каждый день. Но сам он ножки бить и не пойдет, на то другие есть. Главное, круг определен. Осталось выяснить, кто, что и где.
Я медленно отвалилась от стола, почти сползая на пол. Фу-у… Ребенок на столе уже сел и смотрел на меня большими зелеными глазами. Симпатичный мальчишка, кстати. Волосы темные, глаза зеленые, яркие, мордаха улыбчивая и любопытная.
– Тетя, а ты кто?
– Я Вета. Лекарь.
– А я Лим. Я заболел, да?
– Нет. Ты поцарапался, и у тебя сильно-сильно потекла кровь.
Личико мальчишки сморщилось.
– Помню… Мама говорит, что это очень опасно. Если у меня кровь пойдет, то не остановится, а вся-вся вытечет, поэтому мне бегать нельзя, царапаться и раниться – тоже. И я все время настойки пью, а они знаешь какие гадкие?
Я поманила мальчика пальцем.
– Лим, а тебе можно доверить секрет?
– Да.
– Тогда слушай. Ты настойки пей, и никому не говори, но тебе теперь все можно. И заживать на тебе будет, как на всех остальных детях.
Зеленые глаза изумленно расширились.
– Правда?
– Чистая правда.
– А маме рассказать нельзя?
Я покачала головой.
– Никому нельзя, малыш. Год никому нельзя рассказывать. Ты знаешь, сколько это – год?
– Знаю. Это очень долго.
Я невольно улыбнулась. Искорки дара танцевали в моей крови, и я чувствовала – получилось. Все получилось.
– Пообещай, что год никому не расскажешь.
– А потом что?
– Про то, что вылечился, – говори. А про меня не надо, ладно?