– Н-нет…
– Тогда тащи ведро ледяной воды из колодца, тряпки для компресса и ищи лед где хочешь! – рыкнула я. И перевела взгляд на Литу. – Ты сама поняла, что дура?
– Д-да…
– Еще послушаешься свекрови?
– Н-нет.
– Вот и правильно. Или в жизни тебя лечить не буду. И ребенка твоего тоже.
– А он… я не?..
И столько надежды в ее глазах…
– Пока – не. К утру скажу точнее, тут главное, чтобы кризис миновал. Сейчас дам тебе успокоительное, выпьешь, чтобы ребеночка не волновать еще больше, поспишь, а я посижу, буду тебе компрессы делать.
– Ох, госпожа… это ж…
– Ты еще спорить будешь?
Спорить Лита не захотела. Послушно выпила успокоительное и благодарно стиснула мою руку, погружаясь в сон. А мне того и надо было.
Пока еще процесс не стал необратимым. Я просто волью в нее побольше жизненных сил, чтобы хватило и ей, и ребенку, а муж пусть побегает, лед поищет. Потом оставлю травы, скажу, как пить, чтобы ребенок родился крепким, ну и на осмотр пусть приходит.
Вот свекрови ее я бы голову отгрызла, ну да авось представится случай! Это ж надо, девку на третьем месяце заставлять мешочки тягать! Зар-раза!
Я сидела около спящей Литы, гладила ее живот, подталкивая искру ребенка разгореться посильнее, вливая в женщину и малыша силу жизни, и думала, что все не так плохо.
Да, есть в работе лекаря и свои отрицательные стороны. Но вот ради таких моментов стоит жить. Когда ощущаешь под пальцами тепло новой жизни, когда спасаешь людей, видишь сияющие глаза таких вот глупышек…
Я все делаю правильно.
Можно вести жизнь знатной дамы, но как она была бы пуста рядом с этой! Ночь скользила мимо маленького домика, задевала его краем плаща, перебирала звезды, вальяжно пересыпая их с ладони на ладонь, шуршала ветром, вскрикивала голосами ночных птиц и совершенно меня не пугала. Больше мне не было страшно. Я понимала, ради чего живу на свете.
Даже если бы сегодня я проиграла и погибла – остались бы те, кого я спасла. А это очень много. И если я все сделаю правильно, на моем счету будет еще две спасенных жизни – ребенка и этой Литы.
А я сделаю. На то мне дар и отпущен свыше, чтобы отдавать его миру. И преступление замыкаться в себе, гася божественную искру мелкими делами и отговорками.
Пафосно? Что поделать, некоторые вещи иначе не скажешь. Но ведь от этого они не становятся менее верными?
Арис бегал то туда, то сюда, где он в четвертом часу ночи умудрился раздобыть лед, я и не знала, но одобрила. Главное, чтобы он не видел, как вокруг моих пальцев кружатся золотистые искорки, впитываются в живот его жены, растворяются в ее крови, давая возможность выносить ребенка.
Не у всех хватает на это силы жизни. Яблоня плодоносит, когда созреет, а люди в этом глупее дерева. Считают, что если можно спать с кем-то, так и рожать можно. А что сил выносить не хватит, что они еще соком не налились – не понимают. Вот и Лите еще бы годика два подождать, но раз уж сейчас сошлось, если я рядом оказалась… Добавлю я ей силы. Пусть плодоносит!
Деньги я с Ариса и Литы брать отказалась. Взяла с женщины слово раз в месяц приходить ко мне на осмотр, не носить ничего тяжелого, и по осени с их семьи – баночка варенья. Яблочного.
Женщина с радостью согласилась. А вот муж у нее, кажется, разлюбил сладкое. И его мать ждет сегодня серьезный разговор по поводу сиюминутной выгоды.
Ничего! Это правильно! А деньги? Уж не обеднею. Не стану же я говорить этой паре, что не я их спасала, а они меня – от тоски, одиночества и страха смерти.
И спасли же!
Серьезных последствий портовая история для меня не имела. Забегал Шаронер, сообщил, что господина Логана сняли с поста коменданта порта, сейчас там некий господин Корн, который, как и полагается новой метле, метет по-новому, аж пыль столбом. Не всем это по нраву, но заработки получше стали, да и порядка вроде как побольше.
Лекаря Сайма как определили в тюрьму, так с тех пор и не видели. Казнят его или не казнят – никому особо и неинтересно. Шими принялся помогать мне с рассвета до полудня. Он бы и весь день при мне проводил, но я была против – обязанностей по хозяйству с него никто не снимал. Да и есть у него еще время, научится.
В порт меня пока больше не приглашали. Я и не переживала – работы было много, присесть некогда. Слухи разнеслись по всему Алетару, и выглядело это так: «Лекарь из порта испугался место потерять и оклеветал госпожу Ветану, потому как она лечить умеет, а он – только травить». Не знаю, приложил ли канцлер к этому руку, да и знать не хотелось. Чем дальше от сильных мира сего – тем спокойнее.