Серая вредина мурлыкнула и потерлась об шею Малены. Аккурат об оставленную своими же когтями царапину.
Всем видом она говорила, что знает тайну девушек. Она-то знает, но никому не расскажет. Особенно если кормить будут, и почаще, и лучше – осетриной.
– Она тоже старалась, – голос Давида дрогнул.
Малена улыбнулась ему. От всей души.
– Поедем домой? Пожалуйста… нас отпустят?
– Украду, – улыбнулся Давид. – А ты себя хорошо чувствуешь?
– Замечательно.
– Тогда – будем похищаться!
Мужчина ловко подхватил Малену с кровати, завернул в простыню, Беська похитилась сама, запрыгнув девушке на живот и улегшись на нем в позе сфинкса. Разве что когтями заякорилась, как пантера.
Но Малена не жаловалась. Ей не хотелось оставаться в этом царстве лекарств и лекарей.
Про сумку с одеждой так никто и не вспомнил. Подумаешь – важность!
Они живы! Они едут домой!
И Малена точно знала, что все-все у них будет хорошо.
Ночной город распахивал им навстречу свои руки, машина мягко урчала мотором, летя по темным улицам, и герцогесса смотрела на это широко раскрытыми глазами.
Так и прощаются с прошлой жизнью.
Никогда она не увидит Донэр, никогда не пройдется по улицам Аланеи, никогда не вернется в Винель…
Не увидит Ровену, Дорака, не поговорит с Ардонскими…
Теперь это не ее судьба.
А что – ее?
Муж. Вот этот самый, который похитил ее из больницы.
Малена украдкой покосилась на профиль Давида.
Так сложно и так страшновато… у нее ведь никого и ничего, только этот мужчина. Ее судьба, ее якорь, человек, который искренне ее любит. И с ним она проживет всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ни получилось. Десять лет, двадцать, пятьдесят…
За себя и за Матильду.
И дочку назовет Мария-Элена. Обязательно. И будет рассказывать ей сказки про Брата и Сестру, про Восьмилапого, цитировать Книгу откровений, рисовать карту Аллодии…
Все будут думать, что это сказки, а она будет знать правду.
За горами, за лесами, за морями и мирами, там есть другой мир. Тот, в котором она родилась и из которого ушла.
Тот, в котором осталась половинка ее души. Ее сестренка. Ее Матильда.
Упрямая и верная, нежная и сильная. И жить с пустотой в сердце так тяжело…
Давид, словно почувствовав мысли девушки, оторвал одну руку от руля и сжал ее пальцы.
– Все будет хорошо, Малечка.