– Пуля его пробила, разбила…
Матильда задумалась.
– Разбить – определенно разбила. Но не пробила, это уж вряд ли. Я это зеркальце помню, его вместо бронежилета употреблять можно, там оправа – дай боже…
– Думаешь?
– Примем за гипотезу. Мы живы, а вот зеркалу пришел полярный лис. Песец то есть. Моему. А что с твоим?
– А что с ним?
– Можно только догадываться. Но судя по твоей ночнушке…
– Ой. Да…
– Ты спала, я бодрствовала, что там ночью произошло – черт его знает. Но похоже, что расколотили два зеркала.
– Одновременно?
– В природе еще и не такое бывает, – со знанием дела ответила Матильда. – Совпадения… вряд ли. Ты нашла свое зеркало – я свое. Ты оцарапала руку – и я тоже. Мое зеркало разбилось, и твое, надо полагать, – тоже.
– И что нам теперь делать? – Малена, кажется, решила разрыдаться и уже предварительно засопела.
– Думать, – утвердила Матильда. – Думать и только думать, потом прыгать будем.
– К-куда?
– Не куда, а зачем… так, если эта тряпка идентична… хорошо, что я всяких фэнтезятин насмотрелась. Где она, чер-р-р-р-рт!
– Кто?
– Вот!
Матильда торжественно предъявила булавку, которую лично подколола к подолу платья головкой вниз. От сглаза.
Суеверие?
Да и фиг с ним, просто когда еще человеку не позавидовать, как в день свадьбы? И вообще, значит, булавка – суеверие, а общаться со своей половинкой из другого мира – это суровая реальность, ага…
– Давай сюда палец.
Мария-Элена кивнула.
– Ой.
Матильда проколола ей палец, потом так же кольнула свой, подождала, пока выступит алая бусинка крови…
– Давай сюда руку. Чтобы кровь соприкоснулась.
– Х-хорошо…
Чутье Матильду не подвело. Кровью это началось и кровью продолжилось.
Стоило рукам девушек соединиться…
Это было похоже на удар молнии. Ясность, простая и беспримесная, которая открывается… вот смотришь иногда – и звучат слова. И ты понимаешь – это истина.
Или говоришь что-то такое, словно на миг пифия отдала тебе свой дар, то ли в награду, то ли в проклятие…