Фотографируете?
Да на здоровье, мало, что ли, дураков на дорогах? А кошка будет ехать, как ей нравится.
И на руки к Давиду, когда машина встала на парковку, она пошла по доброй воле. Правда, пришлось ее сунуть под свитер, мало ли что, но Беська не возражала. А медработники предпочли не замечать подергиваний свитера, мало ли? Может, человек так дышит животом? Может, он йогой занимается?
Вот и палата, вот и кровать с лежащей на ней девушкой, и Беська урчит все громче и громче, тревожнее…
– Твой выход, киса.
Беська планирует на кровать и начинает принюхиваться. К Малене, к больничному белью, к запаху отчаяния, который пропитал здесь все, от стен до потолка…
– Мур-р-р-р-р-рк!
Кошка сворачивается клубком и устраивается аккурат в ложбинке шеи Матильды. И принимается мурчать так, словно хочет заменить парочку тракторов «Беларусь». Хватит спать, хозяйка! Чеши кису!
Давид садится рядом с Маленой на кровать.
Берет ее руки, согревает в своих пальцах ледяные ладони.
– Малечка. Возвращайся ко мне, родная. Возвращайся. Не уходи, не надо, не оставляй меня. У нас ведь все может быть, вообще все… не уходи…
Плохо стирают больничное белье.
Вот и пятна на нем, мокрые, серые, словно бы от слез. Но это не слезы, правда? Это просто плохая стирка.
Глава 15
Матильда медленно шла по зеркальному коридору.
Королевство кривых зеркал.
Гадость.
Она и фильм не уважала, и аттракционы в свое время не любила. Бабушка взяла ее как-то в комнату с кривыми зеркалами, но маленькая Матильда расплакалась так, что было не унять.
Она ведь не такая!
Она… тогда она вцепилась в бабушкину руку – не отодрать, и ревела, ревела… тогда у нее была бабушка. А сейчас она одна, совсем одна…
Нет, минуту! А где Малена?
Они – сестры, они никогда больше не будут одни…
Вспоминай, Матильда, почему ты здесь? Что это было?
Кажется, разбилось их зеркало.
ИХ зеркало…
Разбилось…
А раз так…
Малена тоже здесь?
– Малечка, отзовись мне!!! МАЛЕНА!!!
И словно шелест ветра, откуда-то из-за зеркал ветер приносит родной голос: