– Когда?
– Попробую договориться на послезавтра. А завтра достану металлоискатель.
– А еще нужен ломик, что-то вроде кирки, топор, лопата…
– Гхм?
Об этом Давид не задумывался. А ведь и вправду нужны. Найти мало, надо еще выкопать, или вымуровать, или что там может быть?
Зная Булочникова – что угодно. Интересно, а динамит есть в свободной продаже?
Уже перед сном, расчесывая волосы, девушки болтали. О своем, о дамском. О кладах.
– У нас нашедшему полагается двадцать пять процентов от стоимости клада, а остальное государству, – просвещала подругу Матильда.
– Почему так?
– Черт его знает. Двадцать пять процентов тебе, двадцать пять собственнику земли, в которой найдет клад, остальное государству.
– Но государство же мне не помогало?
– Это детали. А у вас как?
– Даже и вопросов не возникает. Нашел – твое. О каких налогах может идти речь?
– А еще может оказаться, что это историческая ценность. Тогда вообще отобрать могут, а тебе компенсацию выплатят. Примерно сотую часть от стоимости, еще и с чиновниками поделишься, и покланяешься, чтобы не зажали.
– У нас такого нет. И это хорошо.
– А у нас есть. И это плохо.
– Тильда, ты боишься, что мы ничего не найдем?
– Нет. Я боюсь, что можем найти.
– И что тогда?
Матильда вздохнула.
Что-что… Да много всего, и, к сожалению, неприятного.
– Последствий будет много. Во-первых, ты точно проверишь Давида на прочность.
– Любит он меня или нет?
– Как-то так.
– Я его тоже пока не люблю. Уважаю, ценю, я ему очень обязана и признательна, я умею быть благодарной, но я не могу сказать, что это такая уж безумная любовь. А что еще?
– А еще достаточно неприятное «во-вторых». Малечка, кому должен принадлежать этот клад – по справедливости?
– Я же говорю – нашедшему.
– А не наследникам? Из Франции, из Ухрюпинска…
– Ты имеешь в виду…
– Да, свою мамашу.