Было бы у него время, он бы попробовал переиграть эту ситуацию. Было бы время, возможность… их не было. А потому…
– Тогда у нас остается лишь одно решение, Рид. Регентство.
– Вот как? – прищурился маркиз Торнейский. – И как ты это себе представляешь?
Остеон опустил глаза долу.
– Гадко, Рид. Гадко, гнусно, но другого выхода у нас нет.
И, выслушав его, Рид полностью с этим согласился.
– Ты уверен, что сможешь их заставить?
– Я – нет. Я почти мертв, Рид. Выполнять этот чудовищный план придется тебе, Тальферу, Аллийскому, Иллойскому… вам, и только вам.
Рид в третий раз скрипнул зубами, понимая, что такими темпами они сотрутся до кости. Но выбора у них не было. Ни у кого.
Гадко, гнусно… все эти слова еще не отражали мерзости составленного ими плана. Им придется подличать, шантажировать, предавать, убивать – все ради сохранения стабильности в стране. Стоит оно того?
Боги рассудят. А им теперь остается только делать что до`лжно. И пусть свершится, чему суждено свершиться.
– Жуть какая-то. Я бы все отдала, чтобы располагать своим временем более свободно.
– Как я тебя понимаю.
Матильда переживала и нервничала. Барист Тальфер, принесший известия из дворца и долго заверявший маркизу (да, уже маркизу), что все в порядке, все живы, ее муж тоже жив, все будет хорошо, главное, не путайтесь у взрослых дяденек под ногами, совершенно ее не успокоил. И будь воля Матильды, она бы немедленно помчалась к Риду.
Остановило простое соображение – скоро уже вечер. Ночью она просто свалится на руки маркизу в состоянии анабиозной тушки. Мало ему своих забот – еще ее где-то пристроить? А случись что, она даже не сможет себя защитить, она же как бревно будет.
Пришлось остаться дома.
Расхаживать по комнате, ругаться и злобно выставлять всех за дверь. Не попала под раздачу одна Ровена.
Когда ей доложили, что герцогесса сегодня раздает всем, кто попал под руку, и вовсе не монеты, Ровена даже не колебалась, а просто пошла и постучалась в двери покоев Марии-Элены.
– Ваша светлость, я могу вам чем-то помочь?
– Ребенком занимайся! – рявкнула Матильда.
– Ребенок у няньки, – отозвалась Ровена. – Так что?
– Все в порядке, – огрызнулась Матильда, даже и не думая отворять дверь. – Не переживайте за меня, я еще всех переживу.
Это Ровену чуток успокоило.
– Ваша светлость, я точно не могу вам ничем помочь?
– Точно! Займись ребенком! – рыкнула Матильда, которой вовсе не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем ее разговоров с Марией-Эленой, или того, как девушки мечутся по комнате, или… да мало ли?
Нервы – не казенные.
Отказ, разве что чуть более вежливый, услышали и Ардонские. А Лорену, которой стало просто интересно, послали далеко и образно. Да так, что Матильда сама собой восхитилась.
Лорена не восхитилась, но задумалась, что такое «антисоветчик», какая «Чукотка» по ней плачет и кто такой «Волдеморт», за которого ей посоветовали выйти замуж. И временно отвязалась.
А девушки продолжали нервничать настолько, что не спустились даже к ужину. И с радостью нырнули в забытье сна.
В одном Рид был полностью прав. Узнай супруга о его ране, ее бы точно ничего не остановило.