– Мы же родные!!! Рид, не надо, умоляю…
– Отца ты не пожалел, – припечатал Рид. И, недолго думая, надавил на известные ему точки, а потом выплеснул в приоткрывшийся рот содержимое кубка. Так ловко, словно последние десять лет за ранеными ухаживал.
И сразу же зажал Найджелу рот ладонью, вынуждая проглотить.
– Так, держим три минуты.
– И что это все значит? – Остеон понял, что чего-то не знает, но брату верил. Рид ухмыльнулся. Зло и остро.
– А вот Джель нам сейчас все и расскажет. А то противоядия не получит…
Вскинутая голова Найджела, удивление в голубых глазах.
– Есть противоядие. Но ты его можешь заслужить только полной откровенностью. Или сам подохнешь. Думаю, до конца дня, даже, может, и раньше, я тебе аж двадцать капель влил, а то и тридцать.
Гвардейцев Рид убирать и не подумал. Поздно уже, такое не утаишь.
Откровения хлынули, как дерьмо из нужника, в который опару бросили. Слушать было гадко, а закрыть уши – нельзя.
Джель бился в истерике и обвинял – всех.
Отца – в тирании, Рида – в безразличии, Лэ Стиорта – просто сволочь… Запутали, заманили, заставили, кругом враги, а он хороший. А что отца травил… так ведь Остеон не умер. Не умер же!!!
Его величество слушал это. Молча, спокойно слушал, только вот что у него на душе творилось? Рид этого и знать не хотел, своих помоев хватало. Ощущение было гадкое…
Племянник же!
Почти сын, друг… да Восьмилапого об стену! Когда он таким стал? Когда поганые деньги и власть заслонили ему все человеческое? Когда?!
Боги, да что ж это такое-то?!
Боги привычно промолчали. А вот Остеон молчать не стал. И голос у него был… Никакому отцу такого не пожелаешь. Узнать, что твой сын… а и не знать – еще больнее. Еще страшнее и хуже. Король на глазах терял остатки воли к жизни.
– Дай ему противоядие.
Рид молча кивнул, достал из кармана другую склянку и накапал еще несколько капель.
– Пей.
Найджел послушно выхлебал. Прислушался к себе, а потом согнулся вдвое и исчез за ширмой в углу, откуда и понеслись характерные звуки. И запахло достаточно противно.
– Охранять, – кивнул его величество на Джеля. – Уйдет – повешу. Рид, помоги мне…
Помоги, ага. Сказал бы честно – на руках меня поднеси. До соседней комнаты. Так практически и вышло, Остеон почти висел на брате. И только когда Рид сгрузил его в кабинете в большое кресло, а сам опустился рядом на пол, как в далеком детстве, распорядился чуть живым голосом:
– Рассказывай.
Рид, недолго думая, выложил все, что узнал от Бариста и Малены. Коротко, но доходчиво. Жалеть брата?
Пожалел бы, да вот нет такой возможности. Ни у него, ни у Остеона. Слишком уж грязное это дело, слишком паскудное… убивать короля руками его сына. Доказательств Остеон не требовал, истерика и реакция Найджела были более чем показательны.
– Что ты ему дал?
– Слабительное. И в первый раз, и во второй, он теперь часа три с горшка не слезет.
– Засранец, – резюмировал Остеон. – Что ж, иди дави заговор. А эту дрянь я пока запру, да хоть бы и в Эрле. Сам понимаешь, какие у нас будут проблемы.
«Понимаешь?»