Паразитка была мертва, дом сгорел.
Единственный, кто не растерялся, – это маркиз Торнейский. Обнаружив рядом уличных мальчишек, он достал из кармана горсть мелочи и подозвал их к себе, намереваясь как следует расспросить.
Барист Тальфер смотрел на герцогессу и маркиза, прикидывая новые расклады. Дураком он не был, ничуть, и в свете вспыхнувшей между ними любви менял свои планы.
Почему нет?
Раньше он надеялся, что ему удастся договориться насчет брака Дилеры Эларской с маркизом Торнейским и таким образом добавить ему легитимности, но сейчас…
У Дилеры нет ни единого шанса. Вообще.
С другой стороны, герцогесса ничем не хуже.
Она неглупая, в политических раскладах не учтена, владеет значительной территорией…
Проблема в другом. Женатый на Дилере Рид мог бы претендовать на корону. Женатый на Малене Рид к короне и щипцами не притронется. Не заставишь. А если и да…
Могут не признать. Будь он хоть трижды бастардом покойного Арреля.
Плюс Найджел. Ох, что же делать, что делать?
Легкая рука коснулась его рукава.
– Барист, Рид, маркиз Торнейский… бастард старого короля?
– Да, ваша светлость. Простите, но вы…
Малена ответила совершенно счастливой глупой улыбкой.
– Кажется, да. Это плохо?
– Нет, ваша светлость. Я надеюсь, меня пригласят на свадьбу?
Малена ответила улыбкой:
– Разумеется, Рист. Разумеется.
А тем временем на улице происходило нечто странное. К Риду медленно, подняв руки, шел оборванный грязный мужчина.
– Что это за явление хвоста народу? – риторически вопросила Матильда. И выпрыгнула из кареты, не дожидаясь помощи.
Вереш Трипс был усталым, голодным и грязным.
А еще…
Еще он следил за домиком на Кожевенной улице последние несколько дней. Следил без особого результата – не до того было «господину». А если уж вконец честно – Найджел затеял свои празднества, и заговорщику просто приходилось там присутствовать. Обязанности такие. Да и с кем там сейчас встречаться?
С придворными дамами и при дворе можно комнатку найти, на то они и придворные, с другими заговорщиками…
Пока не стоило встречаться. Дело выходило на финишную прямую, его величество должен был умереть со дня на день, все было готово, все ждали, не слишком отходя от дворца, – не пропустить бы момент, чтобы ловить, давить и обличать. Они ведь не знали, что вместо яда короля поят слабительным. Никто не знал.
Вереш следил и там и тут. Нанял уличных мальчишек, чтобы они ему сообщали, те и сообщили. Про карету, про Торнейского – уж маркиза-то в городе в лицо чуть не каждая собака знала. Копия своего отца, а на того за сорок лет правления вдоль и поперек насмотрелись.
Может ли Торнейский быть замешан в заговоре?
Нет, не может, это-то Вереш точно знал. И рванул на улицу Могильщиков со всех ног, благо это по улицам далеко было, а если напрямик, чуть ли не по крышам и через огороды, так и недолго получалось, минут десять. Аккурат обернулись.
Маркиз стоял на улице и расспрашивал мальчишек про Лэ.