– Если вы их преклонили перед моей кошкой, значит, и ее хозяина уважаете не меньше, не так ли? – поддел архон.
– Даже больше. Кошка – свидетель, – подтвердила Матильда, широко улыбаясь.
А архон подумал, что Тальфер не ошибся в очередной раз, аттестовав эту девочку как интересного человека с большим потенциалом. Она определенно стоит беседы.
– Что привело вас ко мне, дитя мое?
– Эм-м… отче… простите, вы знаете, что мой отец умер… ох, как-то нескладно звучит, вы не находите? – искренне расстроилась Матильда. Реонар Аллийский пожал плечами.
– Я в курсе обстоятельств герцога Томора Домбрийского.
– Подозреваю, не всех. Вы позволите мне называть вещи своими именами?
– О, пощадите мой слух!
– Ну… я обещаю не называть кошку – собакой, даже если об нее споткнусь, – поддразнила Матильда. Через несколько секунд смысл анекдота дошел до архона – и тот рассмеялся.
– Да… когда споткнешься – это сложно. Что ж, я вас слушаю, герцогесса.
– Так вот, герцог Домбрийский умер. Мне в наследство он оставил монастырское воспитание, отправив туда еще ребенком сразу после второй свадьбы, а также хорошее приданое, ну и мачеху с ее присными. То есть – дочерью и братом.
– Да, я наслышан о судьбе несчастной Силанты Колойской, – подтвердил архон. Матушка Эралин ему мозг выгрызла, хотя и не знала этого выражения. Требовала помочь ее деточке, хотя по первому впечатлению деточка и сама кому хочешь могла помочь. Или добить.
– А о судьбе того несчастного, которого она пыталась соблазнить? – поинтересовалась Матильда. – Мы беднягу потом три дня в чувство привести не могли.
– Неужели это было так страшно? – против воли заинтересовался архон.
– Не то слово. У бедняги аллергия на ароматические свечи. Он чуть не задохнулся и чудом остался в живых. Поэтому Силанту я отправила подальше, чтобы она никого больше насмерть не уходила ради своих непристойных желаний. И остались у меня мачеха и ее брат.
– И кто же доставляет вам больше хлопот?
– Мачеха мне хлопот вовсе не доставляет. Волей небес я ее люблю, как родную, – возвела глаза к небу Матильда. – Останься мой отец в живых – он получил бы мою любовь в той же мере.
Архон фыркнул, поняв намек. Да, сплавили девчонку в монастырь, пытались отнять наследство, конечно, любит! Вот что потяжелее подберет – и выразит всю свою любовь в полной мере.
– К тому же Брат и Сестра были жестоки в последнее время, моя мачеха сильно заболела. А вот ее брат… это ужасно!
Всхлип был вполне артистическим, но слезинку выдавить не удалось. Хоть ты луком запасайся, так ведь запах учуют.
– Что именно ужасно?
– Начнем с того, что он решил на мне жениться. Не ради любви, ему просто хотелось получить мое наследство. Но это-то я пережила бы.
Архон задался вопросом, пережил бы это Лоран Рисойский или нет, но решил не уточнять. Ответ он уже знал.
– А что не так?
– Он пристрастился к наркотикам.
– К чему, простите?
Матильда вздохнула, набрала воздуха в грудь – и от всей широкой души вывалила бедному архону на уши все то, что двадцать первый век вдалбливал своим детям. Каждый день по нескольку раз в день.
Про наркотики, эффекты, последствия, результаты и даже методики борьбы. Закончив простым и понятным:
– …я не считаю себя лучше других, но умоляю вас о помощи. Я дам деньги на доброе дело. Я прошу храм в вашем лице открыть в столице, а со временем и в других городах, лечебницы и приюты для тех, кто пострадал от этой напасти, и проклинать негодяев, которые травят людей. Я дам денег, я помогу всем, чем смогу… это ведь ваша паства!
Архон слушал и думал.