Матильда вздохнула.
– Эх, продукты пропадают…
– Не расстраивайтесь, ваша светлость, у нас два десятка тухлых яиц было, – утешила Аманда. – Я все положила.
Женщины переглянулись – и расхохотались. От всей души.
Нарушение этикета?
Однозначно. Но Аманда была неглупа. И успела оценить герцогессу. Молодость, напор, находчивость… однозначно – ее надо принимать в расчет.
Минуту взаимопонимания разрушил Астон Ардонский. Подошел, поцеловал Матильде руку.
– Мария-Элена, она уехала?
– Да, дядюшка Астон. А где дядюшка Лоран?
– Он отправился к себе. Чернильница опрокинулась.
– Ах, какое горе, – посочувствовала Матильда, внутренне ухмыляясь.
Только у нас, только для вас.
В кои-то веки слово «чернож…й» звучит не расистским высказыванием, а печальной констатацией факта.
– Нет, не жалко тебе Рисойского, – не повелся дядюшка Астон. – Ты понимаешь, что настоятельница его теперь сырьем сожрет?
– Дядюшка, мне наплевать! Пусть хоть сырьем, хоть сварит, хоть потушит. Мне важнее, что сделает портниха. Рисойских много, платьев мало.
Астон покачал головой.
– Женщины… Портниха обещала быть после обеда.
– Вот и отлично. А как там раненый?
– Ра… ах, купец?
– Да, дядюшка Астон.
– Не знаю.
– Ладно, я зайду, поинтересуюсь. Может, если он поправится, я у него борзую куплю. Или двух?
Астон прищурился.
– Шемальские борзые – дорогое удовольствие.
– Зато как будет смотреться. Дама с собачкой…
Астон хмыкнул.
– Это не комнатная собачка.
– Зато хозяйку она защищать будет от всего и всех. При дворе это немаловажно. Подумайте, если что – я и девочкам по собачке закажу.
Граф Ардонский склонил голову.
– Благодарю. Я подумаю.