Рану Варсону обработали, причем Матильда лично проследила за чистотой рук, инструментов, повязки. Повязку щедро сдобрили медом, что девушка также одобрила и отправилась спать.
Искренне надеясь, что сегодня на ее девичью честь никто не покусится.
Вот серьезно – все равно не проснется.
– Жаль, что мы не можем ходить во сне. Как лунатики, – вздохнула Матильда, забираясь под одеяло.
Марии-Элене тоже было жалко.
– Может, попробуем?
– Можем и попробовать. Но лучше на мне, а не на тебе.
– Почему?
– У тебя тут целый кагал посторонних личностей. Еще чего заподозрят – оно нам надо? Будут потом беречь и стеречь, не отобьемся.
– А у тебя только Беся. Поняла. Надо попробовать.
– Ты тоже живностью обрастаешь, – подколола Матильда. – Собачка не нравится?
– Нравится, – согласилась Малена. – она красивая. И умная, точно… рвалась к хозяину. Вряд ли он ее продаст.
– Да, шикарная зверюга. Жаль, я такую завести не смогу.
– Почему?
– Потому что. Малечка, собака должна жить во дворе. А где ты у меня двор видишь? Если просто выводить гулять, это надо либо три-четыре раза в день с ней заниматься, либо не заморачиваться. Завести-то я могу хоть крокодила в ванной, но мало кто задумывается, что мы не просто игрушку покупаем. Это живое существо, со своим характером, вкусами, привычками, норовом… и вам придется подстраиваться друг под друга. Тебе здесь проще. Есть псарня, есть псарь…
– А маленькие собачки?
– Тогда проще завести кошку. С ними и гулять не надо, и кошки более самодостаточны.
Звучало логично.
Малена зевнула, заползла под одеяло – и отключилась.
Спа-а-а-ать…
Глава 15
Войско степняков останавливалось на ночлег.
Обустраивалось, располагалось, раскидывало шатры, разжигало костры…
Завтра они отправятся к Ланрону.
Не было рядом с каганом Ренара Давеля, а сам Хурмах слишком ненавидел Торнейского, чтобы оставить наглый демарш без ответа. Это как блоха.
Вы же не пойдете на музыкальный вечер, пока она прыгает и кусается? Поймать наглую тварь, раздавить, а уж потом наслаждаться музыкой, и никак иначе.
Каган с удобством расположился в своем шатре, ожидая, пока к нему приведут новую наложницу. Но вместо двух женщин в шатер вошла лишь одна.
– Бурсай?
Не недовольство. Так…
Старуха упала на колени.