– Рискну! Поверь на слово!
– Хорошо. Я поверила. А теперь будь умницей и помоги мне выбраться из машины!
– Зачем?!
– А вот за тем самым! Мы идем в дом! Там Борис и Вадим! Я их там не оставлю!
– Ты с ума сошла?!
– Даниэль, поверь мне на слово, там никого нет, кроме скелетов и вампиров. И с теми и с другими мы легко справимся!
– Ты сейчас с комаром-то не справишься! Ты же на ногах не стоишь!
– А ты мне поможешь дойти!
– Лучше я один схожу!
– Что бы ты там без меня нашел?! И потом, это МОЕ дело и МОИ вампиры. И Я должна лично сунуть нос в каждую дырку!
– Я всегда знал, что ты – чокнутая.
– А теперь узнал, насколько я чокнутая. Ты счастлив?
Вампир зашипел сквозь стиснутые зубы:
– Юля, ты невыносима!
Я вздохнула. Нужно погасить напряжение, пока мы не поссорились. Я протянула руку и погладила вампира по щеке.
– Даниэль, милый, ну пойми меня!
Вампир сидел как мраморная статуя.
– Даниэль, это ведь я виновата в том, что их схватили! Я и никто другой! Если бы я смогла разбудить их тогда, утром…
– Не смогла бы, – вампир повернулся и смотрел на меня в упор. Моя рука замерла у него на щеке, Даниэль перехватил меня за кисть и поднес пальцы к губам, целуя вену. – Не смогла бы. Ты разбудила Мечислава, потому что связана с ним Печатью. Теперь уже двумя. Поэтому ты его и дозвалась. А я еще не спал. Нам повезло. Но ты не виновата, что их схватили! Не виновата!
Я опустила глаза.
– Даниэль, говорить можно многое. Но я должна что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства! Я была там. Была – призраком. Но видела и слышала все! Их пытали – по моей вине. По моей и Мечислава. И кто-то из нас двоих должен исправить то, что произошло.
Упс! Недоработка! Вот про Мечислава говорить не стоило! Вампир тут же посмотрел на меня холодными серыми глазами.
– Ты собираешься исправлять все несправедливости, которые натворил твой хозяин? Тебе жизни не хватит, девочка!
– Благодаря тебе – уже не девочка, – отбила я мяч. – И потом, он мне не хозяин. Даниэль, Печати мне поставлены. Это так. Но я сделала это ради тебя. Мечислав сам по себе чертовски красив, обаятелен, привлекателен, и женщины падают в обморок при виде него, но мне он не нужен.
– Врешь.
– Ну и вру, – легко созналась я. – Немного. Совсем чуть-чуть. Но так же, как на него, я смотрела бы на произведение искусства. На любое произведение искусства. И это чистая правда. Я умею ценить красоту. Кстати, ты не пробовал его рисовать?
– У него есть пара портретов моей работы.
– Даниэль, а меня ты нарисуешь?
– Обязательно, – лицо его смягчилось, стало почти человеческим. – Я хочу нарисовать тебя лежащей на кровати, на алых шелковых простынях, совершенно обнаженной.
В голосе его было столько тепла и нежности, что я улыбнулась в ответ.