Ликантроп сверкал глазами, но дернуться не решался. И правильно.
– Андре вы знаете. А теперь заочно и со мной знакомы. Это меня должны около десяти вечера скрутить в «Карнавале». Хотя я туда не пойду. Итак, как вы относитесь к Андре?
– Он – мой хозяин.
– Понятно.
– Он брал у тебя кровь? – спросил Даниэль.
– Брал.
Вампир опустил ресницы, словно подтвердились его подозрения. Или так оно и было?
– Тогда понятно.
– Что – понятно? – не въехала я.
– Если вампир берет у кого-то кровь, это очень доверительные отношения, – объяснил мне Даниэль. – Почти как между любовниками.
– Да?!
Вот это новость. Значит, у меня один реальный любовник и два – почти? Знала бы я это заранее, черта бы лысого от меня кто-то еще, кроме Даниэля, получил кровь.
– Поверь на слово.
– То есть кровососание для вампиров равно сексу? – я решила уточнить еще раз.
– Практически. Хотя оргазм при этом испытывает тот, у кого пьют кровь, но и для вампира это очень близко к половому акту. При определенных условиях… Юля, давай я тебе все это потом объясню!
– Я не… – Я вспомнила один раз, когда Даниэль брал у меня кровь из шеи, и вспыхнула, но потом все-таки закончила фразу. – Я не испытывала оргазма тогда, в первый и второй раз, когда ты брал у меня кровь, да и с Мечиславом этого не было, и с Борисом.
– Я не подчинял себе твой разум ни в первый, ни во второй раз. А что до Мечислава – ты сама отказывалась и сопротивлялась. Иначе ты бы поняла, какие чувства испытывает человек при укусе.
– И хорошо, что отказывалась, – уши у меня горели. – Ты хочешь сказать…
– Ты угадала. Этот тип предан своему хозяину. И даст разрезать себя на кусочки, чтобы не повредить Андре.
– Зоя Космодемьянская-два? Это надо проверить, – решила я. – Тащи его в ванну.
Даниэль повиновался и свалил оборотня в розовую джакузи. Я наклонилась над ним.
– Так где содержат моих вампиров?
– Ты сдохнешь, – выплюнул мне в лицо пленник.
– Возможно. Но ты-то сдохнешь раньше. Спрашиваю последний раз – где Мечислав, Вадим и Борис?
Ответом мне стал поток густого мата. Я усмехнулась. Криво, недобро…
– Знаешь, сейчас я попрошу Даниэля держать тебя, а сама буду резать. Медленно и упорно. Сперва я выну тебе все кости из пальцев. Сперва только на руках. Потом кисти, предплечья, плечи… А потом примусь за ноги. Ты – оборотень, ты многое можешь выдержать и залечить. Но сможешь ли ты отрастить вновь вынутую из тебя кость? Сейчас Даниэль присмотрит за тобой, а я схожу на кухню и возьму там парочку удобных ножей. И займусь левым мизинцем. Я разрежу его вот так, – я провела по его руке пальцем, – сперва – вдоль по линии, потом опять вдоль, но уже так, чтобы разрез получился крест-накрест. А потом возьму молоток и сломаю тебе кость у самого основания, чтобы легче было ее вынуть. Конечно, у меня не сразу все получится. Я далеко не хирург. И резала только лягушек и рыбу. Но рано или поздно, даже рано… У человека всего-то двести с лишним костей. И я успею научиться.
– Ты не сможешь, – твердо сказал оборотень.
– Неужели? Даниэль, смотри за ним!
Я отправилась на кухню, но вместо того чтобы искать ножи, села на стул и уставилась в пространство. Ну да. Проще убить, чем пытать. Убить я могла бы. Уже смогла, но тогда я была в шоке, ненависть к палачам подействовала как наркотик. Смогу ли я убить сейчас? А еще пытать перед этим?
Что бы сказал дедушка? Хотя я и так знаю, что бы он сказал. Он сел бы напротив, поглядел мне в глаза и спросил: «Юля, это действительно необходимо? Нет другого выхода? И принесет желаемый результат? Если это так, не стоит сомневаться в своих действиях. Ты на войне, а не на балу».