– Прошу меня извинить, мадам, – сказал Чудакулли. – Но у вас на плече… гм, курица?
– Вообще-то… Это синяя птица счастья, – пояснила фея веселья.
Голос ее немного дрожал, как обычно дрожит голос у человека, который и сам не больно-то верит в свои слова, но продолжает произносить их с надеждой на то, что они окажутся верными лишь благодаря тому, что их произносят.
– Прошу прощения, но это курица. Живая курица, – возразил Чудакулли. – Она только что кудахтала.
– Она же синяя, – беспомощно пролепетала фея.
– Ну, по крайней мере тут вы абсолютно правы, – согласился Чудакулли самым вежливым тоном, на который только был способен. – Честно говоря, я представлял себе синюю птицу счастья более… обтекаемой формы, но я не стану к вам придираться по этому поводу.
Фея веселья нервно закашлялась и принялась крутить одну из пуговиц на своем практичном шерстяном жакете.
– Может, поиграем чуток, чтобы поднять настроение? – предложила она. – Как насчет загадок? Или соревнования: кто лучше всех рисует? Победитель, возможно, получит приз.
– Мадам, мы – волшебники, – чопорно промолвил главный философ. – И не знаем, что есть веселье.
– А как насчет шарад? – не сдавалась фея веселья. – Впрочем, нет, вам их и так хватает. Тогда споем? Кто знает песенку «Плыви, плыви, кораблик»?
Ее широкая улыбка разлетелась на множество осколков, ударившись о хмурые лица волшебников.
– Неужели вам так нравится быть мрачными? – неверяще спросила фея.
– Да, – немедленно сказал главный философ. Тело феи веселья обмякло, она сунула руку в рукав, пошарила там, достала скомканный носовой платочек и вытерла глаза.
– Опять ничего не получается, да? – прошептала она, и ее подбородок задрожал. – Никто не хочет веселиться, хотя я так стараюсь. Я составила книгу шуток, у меня целых три коробки костюмов для маскарада… Но стоит мне попробовать развеселить людей, как они почему-то смущаются… а я действительно стараюсь… изо всех сил…
Фея громко высморкалась.
Даже главный философ дрогнул и смутился.
– Э… – начал было он.
– Ну, кому может повредить чуток веселья? – всхлипнула фея.
– Э… в каком смысле? – уточнил главный философ, чувствуя себя последним негодяем.
– Кругом ведь столько всего хорошего – к чему грустить? – сказала фея и снова высморкалась.
– Гм… капли дождя, последние лучи солнца и все такое? – саркастически хмыкнул главный философ, правда на этот раз сарказм у него как-то не получился. – Э… хотите я дам вам свой платок? Он почти чистый.
– А почему бы нам не угостить даму хересом? – предложил Чудакулли. – А курицу – зерном?
– Но я не пью спиртного, – с ужасом произнесла фея веселья.
– Правда? – удивился Чудакулли. – А мы иногда находим это занятие очень даже веселым. Господин Тупс, будь добр, подойди ко мне.
Он поманил его пальцем.
– Видимо, в воздухе болтается очень много веры, раз появляется вот такое. Полная тупица, насколько я могу судить. Нужно срочно связаться с Санта-Хрякусом. Как это лучше сделать? Написать ему письмо и сунуть в каминную трубу?
– Да, сэр, но сегодня это не получится, – ответил Думминг. – Сегодня он занят доставкой подарков.
– Значит, никак нельзя узнать, где он сейчас находится? Проклятье.
– Впрочем, возможно, к нам он еще не заглядывал, – продолжал Думминг.
– А с чего бы ему сюда заглядывать? – подозрительно осведомился Чудакулли.