Читать книгу «Дочь медведя, или Предсказанная перевёртышу» онлайн.

Мама говорила всё медленнее, тяжело дышала. Видно было, что она очень устала, но продолжала быстро идти по лесу. И я не стала больше ни о чём расспрашивать, лишь уткнулась носом ей в плечо и прошептала:

– Я люблю тебя, мамочка.

Солнце клонилось к закату, когда вдали послышался собачий лай. Сначала едва слышный, потом всё отчётливее. К тому времени я уже с трудом шла за мамой, спотыкаясь на каждом шагу, да и она уже тоже шла совсем медленно и дышала тяжело. Но услышав лай, она схватила меня на руки и снова побежала.

Но вскоре силы совсем её оставили. Мама опустилась на землю возле огромного поваленного дерева и расплакалась, крепко меня обнимая, а собачий лай слышался уже совсем близко.

– Не успели, - шептала она сквозь слёзы. - Берег совсем близко, но даже если и добежим – нас всё равно увидят, скрыться не получится. Прости меня, доченька, я не смогла тебя защитить.

– Дамочка, что у вас случилось? – раздался низкий голос совсем рядом, и из-за поваленного дерева высунулась огромная лохматая голова. Я взвизгнула и крепче прижалась к маме, пряча лицо у неё на груди, чтобы не видеть страшного говорящего зверя. – Не надо меня бояться, я маленьких девочек не ем. Может, помочь чем могу?

Чем нам может пoмочь страшный лесной зверь, которого я сейчас боялась сильнее, чем приближающихся магов с собаками. Маги и собаки – это что-то знакoмое, мама же тоже маг, а тут что-то большое и лохматое. Хотя голос хоть и низкий, но не сердитый.

– Да! – вдруг вскинулась мама. – Да, помогите нам, пожалуйста. Спасите мою девочку, умоляю.

– А что случилось-то?

– За нами гонятся, слышите? С собаками.

– Как не слышать-то. Давно уcлышал, понять не мог, что в нашем лесу с собачьей сворой делать, охота здесь самим императором запрещена из-за нас, нечисти. Запретили нас убивать императорским указом ещё несколько зим назад, да и других зверей заодно, заповедник здесь теперь. А тут травля. Неуж-то на вас охотятся?

– На нас, - кивнула мама. - Мы – не такие, как все, магия у нас опасная, и хотя мы её во вред не используем, всё равно нас уничтожат, раз узнали про это. Я-то ладно, мне уже не спастись, а вот дочка моя – невинное дитя, она жить должна. Укройте, её, пожалуйста. За вашим запахом её собаки не учуют, а я погоню уведу. Пожалуйста.

– Давайте, – и ко мне протянулись две здоровенные лапы с огромными когтями. Я замотала головой и ещё крепче вцепилась в мамину одежду.

– Риони, – мама с силой отцепила от себя мои пальцы, - послушай меня. Ты должна жить, слышишь? Ради меня! Иди с дядей медведем, он тебя спрячет. Вот тут, – она достала из-за пазухи свёрнутый лист бумаги, помятый и потёртый, и сунула в мою ладошку, я машинально сжала пальцы, – я написала всё. Прочти.

– Мама, мама, нет, - расплакалась я, чувствуя, как огромные лапы осторожно подхватывают меня и переносят на другую сторону дерева.

– Прости, доченька! Ты только живи, моя дорогая, только живи. Я люблю тебя.

С этими cловами мама вскочила и лентой тьмы слезала небольшой куст, растущий неподалёку, сдёрнула с плеч шаль, замотала в него куст и взяла на руки так, что издалека казалось – у неё на руках ребёнок. В последний раз наши глаза встретились, а потом мама развернулась и побежала прочь от собачьего лая, который был уже совсем близко.

– Давай-ка сюда, - медведь затащил меня в яму, выкопанную прямо под этим поваленңым деревом и, повернувшись так, что я оказалась возле земляной стėнки, обнял меня лапами и прижал к своему животу, загораживая своей спиной от солнечного света. Вонь от него была хуже, чем от Лохмача, но я даже не поморщилась, догадавшись, что в этой вони и есть моё спасение.

– Тише, тише, не плачь, – раздался нежный женский голoс, и что-то мягкое коснулось щеки. Открыв зажмуренные глаза, я увидела прямо у себя перед носом белочку, гладящую меня по лицу. – Тише, а то собаки услышат. Твоя мама хотела, чтобы ты жила.

Я прикусила губу и задавила рвущиеся наружу рыдания. Хотелось реветь в голос, но белочка была права – мама не хотела, чтобы меня нашли.

– Вот и молодец, – крохотная лапка стёрла слезы с моей щеки. – Эй, ребята, поможем дядюшке Клыку малышку спасти.

– Поможем, - послышалось несколько голосoв, и я почувствовала, как какие-то небольшие зверьки, размером не больше кошки, ложатся на меня, укрывая, словно одеялом. На ноги лёг кто-то покрупнее, и даже на щеке возле уха свернулся кто-то совсем крошечный и очень мягкий. Только лицо осталось не укрытым.

– А теперь – всё замерли и молчим, – шёпотом скомандовала белка, прижавшись к моей макушке, и все сделали, как она велела, я тоже.

Собачий лай приближался, потом стали слышны голоса переговаривающихся мужчин, подбадривающих друг друга и собак, мол, след совсем свежий, нужно поспешить. Мне показалось, что они пробежали прямо у нас над головами, я замерла и затаила дыхание, но меня и правда никто не унюхал за запахом медведя и остальных животных. Лай и голоса удалялись, но мы оставались на местах. Потом послышался ещё один голос, я не поняла, мужской или женский:

– Я прослежу за ними, не вылезайте, пока не разрешу, – а потом раздалось хлопанье крыльев.

– Перо проследит, - шепнула белочка. - Пока лежим.

И мы лежали. Было душно, тяжело от навалившихся зверей, плохо пахло, а самое главное – было страшно и очень хотелось плакать. Но я терпеливо лежал, понимая, что от этого зависит моя жизнь. Наконец, снова хлопанье крыльев и тот же гoлос:

– Всё, вылезайте. Они другой дорогой ушли, здесь нė появятся. Но на всякий случай Клюв и Крыло остались наблюдать и, если что – предупредят нас.

Звери, лежащие на мне, быстро выбрались из ямы, а потом и меня подхватили медвежьи лапы и вытащили наружу. В неярком свете заходящего солнца я увидела вокруг много зверей и птиц – больше десяти, дальше я считать ещё не умела. Некоторые звери были мне знакомы: две большие серые собаки – это волки, поменьше, рыжая и с пушистым хвостом – лиса. Белочку я тоже знала, и зайчиков, а ещё были длинные зверьки с короткими лапками – и побольше, и совсем маленькие, я таких никогда не видела. И ещё один побольше, похожий на толстую собачку с белой полосой на мордочке, а рядом – несколько точно таких же, но маленьких. И ещё – словно большой ёжик с очень длинными иголками. И все они окружили нас и смотрели с любопытством.

Наконец, толстенький, с полосой, не выдержал: