Её пальцы коснулись моей щеки.
«Марк, меня сейчас вырвет… Какая же она противная!»
Я мысленно попросил у неё помощи. О, Хали, великая Огненная Плеть, даруй мне ангельское терпение, чтобы выдержать все испытания.
«Нет, на это терпения не проси. Сам в это влез».
«Ну, спасибо», — хмуро ответил я.
Так. Мне нужна медовуха и меч Хродрика. Я гонял эту мысль, глядя в томные глаза Шаразы.
Медовуха и меч Хродрика. И иду дальше, к Гильберту.
Там девчонка Грезэ. Там принцесса шершней.
А ещё мастер Женя ждёт полметра стали в грудь. Нужно и Гильберту мимоходом голову снести.
Потому что нужна кровь Гильберта. Человечью твою меру, Марк, если ты хочешь воскресить Белиара, тебе нужна его кровь.
Кровь демона, кровь убийцы, и кровь покровителя…
У меня очень много дел, мне ещё в Тенебру спускаться. Но сейчас надо выдержать домогательства вот этого питона.
Ну, она же вполне ничего. И грудь у неё очень даже достойная, ведь твоё мужское естество это заметило, Марк?
— Вижу, ты всё понял, — хищно улыбнулась Шараза, — Мы можем быть полезны друг другу, зверь.
— Постараюсь, мастер, — процедил я сквозь зубы.
— А ты ничего. Крупный, красивый, — она втянула мой запах.
«Марк, её труп можно скинуть в озеро», — неожиданно сказала Хали, — «Духи воды помогут».
— Правду говорят, скорпы с людьми спят. И детки у них сильные, здоровые. Цвет звериного рода!
Я сдержанно кивнул.
— А я тоже хочу сильных деток от человека, — она прижалась к моей щеке лысым черепом, — А этот Друхт только эту стерву и зовёт к себе, — с ненавистью выдохнула Шараза.
Она отпустила меня, рыкнула на уставившихся в нашу сторону зверей:
— А ну, чешуя нулёвая! — и ткнула пальцем на раскрытые сундуки у телег, где валялся всякий хлам, — С рассветом солнца я ваши головы туда сложу!
Звери всё поняли. Кто-то вскочил рывком, кто-то медленно, пошатываясь от выпитого. Но послушались все.
Мы пошли дальше, и между криками о том, как она трахнет каждого разгильдяя его же нечищеным мечом, она говорила со мной:
— Завтра доложишь Друхту так, как я скажу, ты понял? — она обернулась.
Я только кивал, округляя глаза. Пусть видит дезертира, который цепляется за единственную соломинку. Да-да, всё скажу, как надо, ты только не выдавай!
— Ложь командор не почует. Наверняка сейчас пьёт, да кувыркается с оракулом, — она вдруг схватила кнут, и смазанным движением хлестнула по спине какую-то зверицу, заснувшую на другом солдате на телеге.
Та с визгом вскочила, слетела с борта, а бедняга распахнул глаза, ничего не понимая. Следующий же удар рассёк ему лоб тонкой полоской.
«Да, она действительно мастер», — оценивающе заметила Хали.
— Дрянь! — Шараза хлестнула следующего спящего забулдыгу.