Потом нагнулась, сунула руку в палатку, вытянула скрученный кнут и повесила его на пояс.
Упёрла руки в мясистые бока:
— Чего надо, Увар? — она махнула головой в сторону сбежавшего любовника, — Тоже думаешь, чешуя нулёвая, как бы выпить?
Стражник откровенно пялился на грудь, но при этом ответил вполне трезво:
— Ты новостей не слышала, что ли, мастер Шараза?
Злые коричневые глаза мазнули по мне, потом снова уставились на стражника:
— Кто бы рискнул мне доложить. Размазала бы по лежаку, — и она противно засмеялась.
Затряслось всё. И живот, и груди, и даже, кажется, щёки.
Когда Шараза успокоилась, Увар чётко доложил, что произошло. Про Шелеста, который привёл беженца из Шмелиного, и про приказ командора, что с этим разбираться теперь Ползучим Змеям.
Шараза посерьёзнела, потом её взгляд остановился на мне. И этот взгляд мне очень не понравился.
— Ладно, сотница, мне службу нести надо, — Увар отвернулся, потом похлопал меня по плечу, — Удачи, скорп.
И, смачно чавкая табаком, стражник пошёл обратно.
Повисло молчание.
На меня смотрели по-разному в этом мире. С презрением, как на жалкого нуля. С превосходством, как на услужливого первушника. С ненавистью, как на заносчивого зверя, или со страхом, как на могучего человека.
Но вот так ещё не смотрели, как на аппетитную куриную ножку… Эта Шараза явно рассчитывала, что я тоже окажусь в этой палатке на лежаке. На ней или под ней.
«О, Небо, что за похотливая баба? Марк, если что, я лучше в это время посплю».
Я только хмуро поджал губы. Даже мелькнула грешная мысль — какое счастье, что Белиара тут нет. Уж ему-то, мне кажется, вообще по барабану, на ком скакать.
— Не поняла, воин, — Шараза нарушила молчание, — Как по уставу к высшей ступени обращаться, да ещё и к сотнику?
Мой взгляд ошалело пробежался по палаткам и телегам. Блин, где спрятать труп? Причём, не такой уж и маленький…
«О, Небо, о чём ты думаешь, Марк?»
Да о чём угодно! На сексуальное рабство я ещё не подписывался. Ну, по крайней мере, я себе предводительницу Змей представлял по-другому.
Гибкую, стройную, грациозную, как королевская кобра… А не упитанную, как отожравшийся питон. Сожрал слона, а теперь сдвинуться не может.
«Ах, значит, есть условия, когда ты готов на такую службу, да?» — Хали возмутилась, будто обиделась сразу за всю женскую братию… или сестрию?
Глупые мысли, наконец, согреблись в кучу. Я понял, что слишком долго молчу.
— Великий мастер, — осторожно сказал я, — Долго сюда шёл…
Она будто только увидела, в каком я виде. Потом, наконец, вытащила из палатки куртку и накинула сверху, быстро застегнула едва сходящиеся петли.
Сеанс эротической пытки закончился.
Кивком Шараза указала следовать за ней, и пошла по лагерю.
— Докладывай, — сотница уже другим взглядом бегала по палаткам и телегам вокруг.
Теперь она смекнула, что пора наводить порядок. Подмечала пьяных солдат, разбросанное оружие…