— А вот тут сложно…
Семь карт мне, и семь ему. Остальные спрятались в колоде, кинутой на середину рубашкой вверх. На рубашке я с изумлением увидел тиснение с гербом Ордена, только чуть изменённым. Человек на коленях опирается на меч, но смотрит не вверх, а вниз. И оттуда его освещает красный свет.
«Грязная ересь Тенебры!»
— Чистая истина Целесты! — передразнил весёлый Дагон.
Я развернул веер, с любопытством глядя на те символы, которые мне были незнакомы. Перевёрнутый треугольник, закрытый глаз. То, что это «адские», или «низменные» карты, я понял сразу.
— Я не соглашался с тобой играть, Дагон.
«Марк, не смей идти на поводу».
— Струсил, червь поднёбный?
Я едва сдержал улыбку:
— То есть, ты реально думаешь, что возьмёшь меня на такую детскую уловку?
— Из нас двоих здесь только я знаю, на что мы играли с Белиаром, — демон чуть откинулся, костяная ограда жалобно заскрипела, — Ходи, червь.
Глава 5. Ставки
— Погоди, — я поднял руку, пытаясь остановить весёлого демона, — Ты же сказал, что должен Белиару…
«Правильно. Игра с сильным противником обречена на поражение.»
— Должен, — Дагон щелкнул когтем по отломанному кончику рога, — И я о своих долгах помню.
— Ты пытаешься сейчас отыграть у меня обратно этот долг?
Демон ощерился.
— Я должен не тебе, а Белиару. Верховному демону, которого убили. Его. Здесь. Нет, — красные зрачки на миг вспыхнули.
— Что должен?
Коготь с ужасным скрипом проехался по шраму на щеке, уходящему к подбородку. Как будто по камню проскрёб.
— Ты его секретарь, что ли, червяк? — рыкнул Дагон, — Или адвокат?
Я хмыкнул. Слова-то какие знает…
— Не в твоих интересах смеяться, червь. Я — демон, и ты пришёл ко мне за помощью. Так скажи, с чего я должен тебе помогать?
У меня даже рот открылся от удивления. Это я пришёл за помощью?
Целый каскад мыслей пронёсся в моей голове. О том, как не стало Белиара, как меня затащили в эту пещеру, и как я в конце концов дошёл до этого Дагона…
— Надо же, — сквозь весёлую маску у демона вырвалось удивление, — Это Инфериор направил тебя ко мне?
И он расхохотался…
«Дагон, тебя даже не удивляет, что Инфериор — живой и разумный?»
— Я почему меня должно это удивлять?
Ангел во мне вся искрилась от изумления: