Он позволял ей мысленно переместиться до Шмелиного Леса, чтобы поддерживать жизнь. Теперь же разрыв связи с Гильбертом надорвал её силы.
Чувствуя, что с каждым душевным порывом из маленького существа в яйце утекает жизнь, я в панике заметался по песку. Где?
Где фляжка?
Пролетел светлячок мне в грудь, на миг осветив вокруг тёмный песок. Сразу заметив торчащую пробку, я схватил её, и подскочил к белёсому шару. Замер в нерешительности.
А как её поить?
— Здравствуй, ноль, — послышалось со стороны.
О, сколько я уже не слышал этот голос. Моё отцовское сердце сжалось, когда Грезэ пошевелилась, и села на песке.
— То есть… — она вдруг испугалась, рассмотрев меня получше, и упала ничком, — Великий… мастер… простите.
Я подхватил её, прижал. Стал гладить по волосам, по спине.
— Запрещаю тебе звать меня великим мастером, — глухо сказал я.
Она дрожала всем телом, словно котёнок в руках, и я чувствовал, как она меня боится. Такого великого, огромного, невообразимо сильного. И намного выше по рангу.
Ведь Небо каждому определяет свою меру.
Растерянность охватила всё моё существо. Я запрокинул голову, глядя на звёзды. Что делать, Небо, а? Что говорить этой первушке?!
Готовый завыть от бессилия, я не сразу понял, что приближается опасность. Из-за дюн доносились звуки: хриплые крики и неразборчивые стоны становились всё громче. Меченые поднимались, разобравшись со всеми в войске приора.
Я попытался вскочить, но нога снова подвела.
— Великий… я… — девочка вроде как и пыталась что-то сказать, но боялась.
— Я всё тот же ноль, маленькая, — пытаясь, чтобы мой голос звучал как можно ласковее, ответил я.
Да уж, попробуй сказать ласковые слова в рупор.
Яйцо рядом снова дёрнулось. Принцесса пыталась удержаться на плаву, но её сознание угасало.
Девочка утёрла слёзы, а потом вдруг сказала:
— А Мушку не полили.
Я чуть округлил глаза, переспросив:
— Что? Какую мушку?
— Хозяин всегда поливал Мушку…
— Хозяин? — я перепросил с ненавистью, так меня бесило то, что Гильберт захватил её в рабство.
Но девчонка снова затряслась в слезах, не понимая, чем разозлила меня, и как вообще вести себя с новым великим господином.
Да чтоб тебя, я не знаю, что мне с ней делать. Столько пройти, чтобы понять, какая между нами пропасть. И это не просто какая-то там проблема отцов и детей.
Да ещё эта Мушка…
И тут меня осенило. Я протянул флягу, и выплеснул немного на белёсую скорлупу. Медовуха полилась обильным потоком, но до песка не докатилось ни капли: жидкость мигом впиталась.
Недолго думая, я опрокинул ещё, а потом вылил всё до конца.