Его метка всё ещё спала, и я позволил себе ещё один вопрос.
— Гильберт здесь? — я крутанул копьё.
Десятник заорал, как недорезанный, потом захрипел:
— ДА! Да-а-а! — он уткнулся лицом в пыльный камень, — С ним его верные командоры и рыцари, и тебе, говно пустынное, конец! Ты сдохнешь, как…
Как, мне уже было не интересно, и я оборвал жизнь зверю.
«Марк, я всё же согласна с Рыжим Лисом. Это просто самоубийство, лезть нахрапом на огромное войско», — взволнованно сказала Хали, услышав про людей.
Меня больше волновали метки. Если в Тенебре поймут, что я рядом, то звери станут опаснее в разы.
«Поэтому нам стоит вернуться и присоединиться к войскам Хораса».
Я улыбнулся, и опять пошёл вперёд.
Теперь за мной гналось гораздо больше зверей. Полсотни, не меньше.
Диск солнца уже почти исчез за горизонтом, и я перебегал с дюны на дюну, специально показываясь в сумерках преследователям на глаза. Это злило десятников, они орали на подчинённых, и те впустую спускали в меня стрелы.
Но только чтоб меня догнать, надо быть повыше мерой.
Когда из бархана внезапно вырвалось несколько скорпионов, у которых каждая клешня была размером со зверя, большой отряд перестал существовать.
Зря Макото так беспокоился за животных: они расправились с воинами без особого труда. Я успел заметить буруны под ногами зверей, бегающих в панике посреди монстров — какое-то особо крупное чудовище засело прямо в бархане, не спеша вылезать, и подсекало ноги зазевавшейся добыче.
Даже думать не хотелось, какого размера этот скорпион, и я на всякий случай просветил бархан подо мной.
Один из везунчиков, избежавших резни, взбирался ко мне по дюне.
— Именем приора, великого мастера… — он остановился, переводя дух, и оглядываясь на кровавую расправу за спиной, — …пятого перста Гильберта Жёл…
Огромное жало пронзило его насквозь, прокатило по песку, а потом показалась клешня и утянуло в землю.
«Надеюсь, Марк, ты знаешь, что делаешь», — проворчала Хали.
Она, как и я, понимала, что это животное не было мной замечено.
— Конечно, знаю, — прошептал я, поднимаясь за следующим отрядом.
Войско действительно остановилось.
Поднимаясь на дюны, я видел ряды воинов на тракте от самого горизонта. Сотни, если не тысячи — не умел я считать на глаз войска. И вся эта махина реагировала с трудом, с огромной инерцией.
Командор, управляющий первыми отрядами, уже потерял несколько, отправив их в погоню за мной. Но, скорее всего, он так же отправил и гонцов вдоль идущей армады, чтобы сообщить приору о причине остановки, и ждал ответа.
То тут, то там трубил боевой рог, целые части вдруг меняли строй, выдвигаясь то в одну сторону, то в другую. Но сходить с древней дороги никто не спешил.
Гильберт почему-то не шёл в авангарде, предпочитая скрываться где-то далеко позади. И я скользил в пустыне вдоль идущего войска, пытаясь выведать у попадающихся разведчиков, где именно находится приор.
Как только в погоню за мной срывался крупный отряд, мне приходилось уходить в пустыню гораздо глубже, используя по максимуму свои способности. Изредка такие отряды погибали от моих рук, но чаще всего их убивали пустынные монстры. Иногда везунчики, справившись с нападением, отступали обратно, понимая, что уже на следующей дюне атака чудовищ может повториться.
Да, я действовал нагло, играя с огнём, но, видимо, это и давало шанс на успех.
Проблема была в том, что разведчики предпочитали держаться поближе к тракту, зная об истинных хозяевах пустыни. И пусть животные побаивались такой армады, но одиноких зверей с удовольствием цепляли.
Поэтому и мне приходилось бежать чуть ли не в сотне метров от войск, где меня прикрывали от воинов, готовых сорваться по приказу, только горы песка.