Читать книгу «Суровые испытания тайги» онлайн.

Утром караван оленей направился в горы, в Надиной избушке топографы пополнили запас продуктов, оставив банки с тушеным мясом, сгущенное молоко. Так делается всегда. В любой охотничьей таежной избушке странник может обогреться, напиться чая, перекусить и, если имеется возможность пополнить запасы — таков неписанный таёжный закон.

Через месяц бригада закончила полевые работы, обследовав высокогорную часть Восточных Саян, где зарождаются реки Казыр и Ужур. Возвращались в посёлок Верхние Гутары по реке Ужур. Заночевали вновь в Надиной избушке и оставили все оставшиеся продукты.

В посёлке Верхние Гутары экспедиционных работников уже никого не было, все закончили свои объёмы и уехали домой. Алексей с Надеждой пришли к председателю колхоза А.И. Щёкину, сдали оленей, оформили все документы и заявили, что они решили пожениться. У председателя на глаза навернулись слёзы от радости, он вытащил из сейфа бутылку шампанского, и они втроём выпили за молодых.

Гибель в день рождения

Геодезист Виктор Борисович в экспедиции занимался нивелирными измерениями. Прокладывал высокоточные нивелирные трассы по автомобильным дорогам, железнодорожным путям, по берегам крупных рек, иногда по таёжным тропам. Он был признан лучшим нивелировщиком в экспедиции, в соревнованиях завоёвывал первые призы. На производстве у него складывалось всё удачно, а в личной жизни не очень-то. Все друзья обзавелись семьями, а он всё ходил в холостяках. У Виктора не было и времени для личной жизни. Рано весной уезжал на полевые работы, возвращался глубокой осенью, а в зимний период приходилось выезжать в поле производить измерения через реки по льду, если они по трассе были в летний период шире ста метров, а таких перебросок за лето набиралось значительное количество.

Однажды Виктор в зимний период выполнял нивелирные измерения на реке Обь и в бригаде у него произошло трагическое происшествие, из-за которого он чуть не попал за решётку. В вечернее время стая волков набросилась и загрызла реечника. Это событие потрясло всё население в округе деревни Каргасок.

Геодезист работал в спокойном режиме, как обычно прокладывал нивелирную трассу на реке Обь по льду. Измерения в зимний период требуют больших подготовительных работ, тем более ширина реки в этих местах более одного километра, а зимние дни очень короткие, поэтому пришлось затратить несколько дней. Нивелировщик оставил переброску через Обь на последние дни. Вначале пришлось проделать измерения по льду на реке Кеть, она приближается к Оби у г. Колпашево, а затем параллельно протекает с Обью по долине более ста километров и впадает в Обь у посёлка Нарым. Кеть имеет ширину четыреста метров, а перед этим проделали измерения на реке Чулым, её ширина триста метров.

Бригада передвигалась на лошадях, запряженных в сани. Трое рабочих приехали с Виктором из экспедиции, а четверых он принял в местных сёлах. Погодные условия сдерживали продвижение. В периоды снегопада, сильных морозов и порывистых ветров измерения прекращали. Как-то раз проделали измерения у деревни Илвино и переехали ближе к Каргаску, начались вечерние сумерки, поэтому решили заночевать в одинокой избе, находящейся на берегу Оби, а утром предстояло заняться нивелирными измерениями. Реечник Владимир, держа лыжи в руках, а лыжи имелись для каждого, стал говорить бригадиру, что ему нужно срочно побывать сегодня в Каргаске, объяснив, что у невесты день рождения, его ждут и он обещал. До Каргаска чуть более десяти километров, тем более на этой же стороне Оби, переходить реку не нужно.

Бригадир стал возражать, доказывая, что начались сумерки, да и утром нужно заниматься работой очень ответственной. Володя скороговоркой выдал, что утром будет здесь, как штык, а на лыжах ему идти всего один час да и места он эти знает прекрасно, здесь вырос. Вступились и местные его дружки, объясняя, что никакой опасности нет. Виктор, не выдержав натиска, согласился. Реечник надел лыжи и помчался с большой скоростью. Все помахали ему в след и отправились топить печь, готовясь к ночлегу. Кадровые рабочие занимались с лошадьми, на одних санях возили прессованное в тюках сено и овёс для лошадей.

Утром начали заниматься подготовительными работами по переброске трассы через Обь, а реечника не было, у бригадира закрадывалась тревога, местные парни успокаивали. В обед нужно было начинать измерительные работы, но геодезист решил отправить в Каргасок парней для выяснения причины отсутствия Владимира, потому что он всегда был очень обязательным, его родители в Каргаске были уважаемые работники, отец занимал высокий пост. Володя прослужил два года в армии, готовился поступать учиться в институт.

Через два часа бригадир увидел, что рабочие возвращаются, подумал, что встретили Володю. Лошадь, запряжённая в сани, мчалась галопом с большой скоростью, геодезист приготовился отругать парней за то, что они издевательски обращаются с лошадью. По глубокому снегу гнать животное с такой скоростью нельзя.

Подъезжая, рабочие спрыгнули с саней и, перебивая друг друга, начали рассказывать. У младшего по возрасту текли по лицу слёзы, он плакал навзрыд. Геодезист понял, случилась большая беда. Оказалось, что стая волков напала на Владимира и растерзала его. Мигом запрягли лошадей, и все отправились к месту происшествия. Случилось это на половине пути. По следам было понятно, что Володю окружила огромная стая волков, по всем признакам, он отстреливался до упора, один волк валялся убитый, а другой, очевидно, оказался раненым и уполз в лес, оставив на снегу кровавую полосу.

Вместо дня рождения Владимир угодил на волчью свадьбу. По всему полю валялись руки, ноги. Кровожадные зверюги истерзали всё его тело, даже невозможно его опознать, только по косвенным признакам его одежды.

Бригадиру пришлось ехать в Каргасок сообщать о страшной трагедии родителям и невесте. Началось расследование, которое затянулось до весны, начали обвинять геодезиста, ему запретили выезжать из Каргаска. Бригадиру готовили срок заключения, спасли убедительные высказывания местных рабочих и притом у младшего рабочего по возрасту отец работал в следственных органах, поэтому справедливость в какой-то степени находила свое место. Невеста Володи переносила эту трагедию очень тяжело, она даже пыталась покончить жизнь самоубийством, но на всех судебных процессах она понимала, что бригадир не виноват в гибели её жениха, хотя были такие люди, которые пытались всю ответственность за гибель реечника отнести на геодезиста. Судьба свела Виктора с родителями невесты, которую звали Людмилой, они тоже находились в траурном состоянии, но были уверены, что бригадира под суд отдавать несправедливо, и они постоянно вступали в полемику, доказывая невиновность геодезиста.

Летом бригадиру пришлось продолжать нивелирную трассу по Оби до Нижневартовска, его продолжали вызывать на допросы в Каргасок, каждый раз писал новые объяснения. В экспедиции юрисконсультом работал выдающийся знаток юридических законов И.М. Рыбасов. Он приехал в Каргасок, разобрался со всеми делами, заведенными на бригадира, обвинил местные следственные органы в незнании законов и пригрозил их наказать за нанесённый моральный и материальный ущерб, что они срывают выполнение государственного задания, вызывая бригадира с полевых работ. Дело в том, что в те годы служба геодезии и картографии находилась в ведении Министерства внутренних дел. Дело было закрыто, и бригадира больше на допросы не вызывали.

Впоследствии Виктор и Людмила поженились.

Таёжные перегоны

Мой постоянный таёжный спутник Егорыч за свою долгую экспедиционную жизнь много раз занимался перегоном лошадей по дорогам и лесным тропам. Обычно весной ему приходилось перегонять лошадей из колхоза, в котором арендовали лошадей, до участка, где начинали полевые работы, а осенью, по окончании летнего сезона, угонял лошадей из тайги для сдачи в колхоз. При количестве лошадей до дюжины конюх справлялся один, а когда их было больше, то ему выделяли в помощь рабочего. В процессе таких перегонов происходило много различных приключений и непредвиденных случаев.

Как-то раз Егорыч перегонял лошадей вдвоём с опытным экспедиционным рабочим Петровичем Простакишиным. Гнали лошадей по грунтовым дорогам через деревни. Ночёвки организовывали поодаль от населенных пунктов, потому что у деревень обычно нет кормов для лошадей. На этот раз на ночлег расположились на берегу реки на большой поляне. Переночевали спокойно. Рано утром развели костёр, позавтракали, затем начали собирать лошадей, которые спокойно пощипывали травку. Монотонно позвякивал колокольчик, подавая знак о своём местонахождении, висевший на шее лошади, которая значилась, как одна из самых убегающих.

Егорыч вышел на поляну и ахнул. Его белой лошади по кличке Белянка не оказалось. Вечером Егорыч привязывал её на длинную верёвку. Конюх понял, что лошадь сбежала, но надеялся её быстро догнать. Лошадь ушла, выдрав кол, к которому была привязана. Егорыч рассчитывал, что кол зацепится где-нибудь за дерево и Белянка остановится. Белянка — любимая лошадь Егорыча, на которой он постоянно ездил, главный недостаток этой лошади в её лидерстве. Если она убежит, то за ней все лошади последуют, поэтому он её привязал, а остальных лошадей спутывал. Еще имелась каряя лошадь, она тоже могла увести своих сверстников, для этой цели Егорыч привязывал ей на шею колокольчик, по звону которого легко отслеживать её нахождение.

Раздосадованный конюх направился в сторону бренчащего звона и вдруг обнаружил, что колокольчик надет на шею совсем другой лошади, У которой была сбита до крови спина. Егорыч обратился к Петровичу, но тот заявил, что вечером занимался установкой палатки, костром, а к лошадям даже не подходил.

У Егорыча в голове восстановился вечерний их проезд через деревню, у которой обосновался цыганский табор. Он схватил свою старенькую берданку, оседлал лошадь и галопом помчался в деревню. К великому сожалению, табор исчез. Конюх поехал к конеферме, которая находилась на противоположной стороне деревни, там обычно бывали люди. В загоне Егорыч увидел своих двух лошадей. В это время цыгане выезжали из конюшни на гнедых лошадях. Егорыч окрикнул их, но они решили быстро умчаться, тогда Егорыч из своей берданки выстрелил им над головами. Цыгане спрыгнули с лошадей и убежали в лес. Оказалось, что цыгане приехали в конюшню и договорились с колхозным конюхом обменять лошадей. Наши лошади очень высокие, хорошо откормленные, поэтому конюх соблазнился. Егорыч забрал своих лошадей и уехал.

Возвращаясь, Егорыч вспомнил, что подобный случай у него в жизни уже был, но тогда его даже судили за утерю лошадей. Цыгане испокон веков занимались воровством лошадей — это их главное ремесло в жизни. В изощрённости выдумок при воровстве Егорыч убедился на личном примере. В тот раз Егорыч также перегонял лошадей по грунтовым, тележным дорогам, проезжая деревни. Лошадей было всего три. Остановился на ночлег на берегу реки, вдоль которого тянулись травянистые луга вперемешку с кустарником. Егорыч спутал двух лошадей, а самую ретивую привязал на верёвку. К такому методу его приучили с детства. Ночью он часто просыпался, но услышав бряканье колокольчика, привязанного на шею одной лошади, вновь засыпал. Утром отправился ловить лошадей, а их не оказалось. Привязанной лошади тоже не было. Колокольчик продолжал позвякивать.

Колокольчик оказался привязанным к кустику тальника, приютившемуся на самой кромке берега реки, к нему привязан был конец верёвки, а второй конец верёвки с палкой бултыхался в бурном течении реки, постоянно дёргая колокольчик, который продолжал издавать звуки. Егорыч понял, что ухищряться в таком воровстве могут только цыгане, прибегая к хитростям и приёмам. Расстроенный конюх отправился пешком по деревням в поисках лошадей, но найти их так и не удалось. Егорыча привлекли к судебной ответственности, начали судить, несколько раз суд откладывался. Цыган в это время поймали, они воровали в колхозе лошадей, и у них обнаружили лошадей, которых гнал Егорыч. На всех трёх лошадях на холках имелось клеймо, поэтому лошадей возвратили в колхоз, а судить Егорыча прекратили.

Однажды в разгар полевого сезона мне с бригадой пришлось переехать на новый объект. Требовалось срочно выполнить в тайге маркировочные работы перед аэрофотосъёмкой. Я с бригадой приехал в таёжную деревню и стал ожидать Егорыча, который перегонял лошадей со старого объекта. Ему требовалось пять дней для перегона по таёжным тропам, мы очень торопились, поэтому за это время закупили продукты, насушили сухарей. Конюх задерживался. Наконец он появился. На первой лошади сидел он, а на второй — заплаканный мальчик лет двенадцати четырнадцати. Увидев нас, мальчуган громко, судорожно зарыдал.

Егорыч рассказал, что первые три дня он ехал очень быстро, тем более, тропа ему знакомая, когда-то по ней проезжал. В конце третьего дня решил добраться до охотничьей избушки. В ней однажды приходилось ночевать, около неё имеются прекрасные луговые поляны для лошадей. Смеркалось, поэтому Егорыч торопился засветло добраться до заветной избушки. Подъезжая к избушке, конюх понял, что в ней кто-то живёт. В избушке, на нарах сидел исхудавший рыдающий мальчик, который сказал, что его зовут Юрой. На других нарах лежал труп его друга Коли, который скончался неделю назад. Изба пропиталась вонючим смрадом от разлагающегося трупа. Юру трясло, он заикался, не мог говорить, заливался слезами. Егорыч вывел его на свежий воздух, разжег костёр, вскипятил чай, сварил уху (днём удалось надёргать хариуса), накормил Юру, и он поведал Егорычу свою историю.

Три месяца назад они с другом Колей повздорили с родителями и сбежали из дома. Прихватили продуктов, спички, Коля сумел забрать ружьё с патронами отчима, ружьё-переломку, и упаковали в рюкзак. Мальчики ушли на железнодорожный вокзал, пробрались в товарный вагон и уехали, не зная куда. Ехали долго. Оказались в Сибири. На маленькой станции состав долго стоял, беженцы вылезли из вагона и отправились в тайгу. На окраине посёлка, в обветшалом домишке, увидели магазин. На имевшиеся деньги накупили печенья, сухарей, соли и пошли по тропе в лес. В лесу местами ещё сохранился снег. Шли долго. Набрели на охотничью избушку, которая оказалась очень удобной. В ней имелась печь и алюминиевая посуда, необходимая для проживания. Чувствовалось, что зимой здесь проживал охотник, а возможно, они были вдвоём. Под нарами хранилось значительное количество капканов, ловушек, петель. Бездомным сорванцам избушка очень понравилась, и они остались в ней жить.

Снег в лесных массивах начал постепенно стаивать, под ним сохранились листья изумрудного цвета с гроздьями брусничной ягоды, которые стали главным лакомством беженцев. Прозимовали под снежным покровом кедровые шишки. Юра с Колей собирали их в рюкзаки и стаскивали к избушке, здесь они обнаружили устройство для обработки шишек, которое быстро освоили и начали заготавливать орехи впрок. Удалось застрелить несколько зайцев и каких-то птиц. Приспособились ловить рыбу в реке. Научились готовить её и даже стали коптить рыбу, обнаружив в береговом обрыве коптилку. Больших проблем в питании не испытывали, надоедало однообразие. Хотя однажды наткнулись во влажном логу на черемшу, которая очень юнцам понравилась. Изучая вокруг местность, нашли озеро, в зарослях которого увидели гнёзда с утиными лицами. С каждого гнезда брали только половину.

Неожиданно заболел Коля, он жаловался на боли в правой области Живота. На второй день его стало тошнить, а затем появилась рвота. Юрий постоянно кипятил воду, настаивал брусничный сок и пытался этим вылечить друга. Боль с каждым днём усиливалась. Юра предлагал пойти по тропе в деревню, по которой требовалось идти три дня. Коля отказался наотрез, объясняя, что такое у него бывало и раньше, но потом всё проходило. Когда Коля стал бредить, то Юра решил его тащить на себе в посёлок, но схватив его на руки, понял, что ему не утащить друга, который был гораздо тяжелее его. В какой-то момент Коля замолчал и отключился. Юра его поднимал, усаживал, кричал, умолял не оставлять его одного, но друг уже был мёртв. После этого Юра несколько раз пытался броситься с обрыва реки — закончить жизнь самоубийством, но возвращался в избушку убедиться, думал, что друг оживёт.

Труп разлагался, кое-как Егорыч уговорил захоронить Колю на возвышенном берегу реки, недалеко от избушки. Проделать это оказалось очень сложно, не имея лопат. Егорыч соорудил гроб из бересты, содрав кору с огромной берёзы. После похорон Егорыч стал собираться к отъезду, но Юрий отказался от поездки. Вновь плакал приговаривая: «Что я скажу родителям Коли?» Егорыч не мог его оставить в таком невменяемом состоянии, зная, что через несколько дней он превратится тоже в труп, тем более, он не принимал никакой пищи, только пил чай, который конюх готовил из чаги.