Читать книгу «Суровые испытания тайги» онлайн.

После ужина все разбрелись по своим палаткам. Шаталов с Киргинцевым улеглись в спальные мешки в своей двухместной палатке. Они собирались утром рано отправиться на базу партии, зная, что вверх по течению реки плыть придётся очень долго. Один Одноухий сидел у костра, не желая вступать в разговорные контакты. Бывалый экспедиционный работник Киргинцев под всяким предлогом пытался заговорить с Одноухим, но он отмалчивался. Вот и сейчас, лежа в спальном мешке, моторист ощущал на душе какую-то тяжесть и тревогу. Поэтому решил одеться и пойти к костру.

Неожиданно взревел лодочный мотор. Киргинцев выскочил из палатки первым, в сумерках догорал костер, к которому все собрались в нижней одежде, дрожа от холода. Рёв мотора медленно утихал, удаляясь вниз по течению быстроходной речки. «Что теперь делать?» — стал взволнованно повторять начальник партии. В этой должности молодой специалист работал первый год и такое неожиданное обстоятельство для него казалось тупиковым. Много видавший и испытавший в жизни Киргинцев успокоил своего начальника, объяснив, что по берегу имеется охотничья тропа, завтра пешочком пойдем на базу партии и по рации сообщим в экспедицию. В этих таёжных местах милиция злодея поймает очень быстро. Моторист попросил написать утром всем объяснительные записки с подробностью о всех стычках, которые происходили в бригаде в течение лета с этим проходимцем.

Следователь оживился и потребовал срочно привезти все эти объяснительные записки, тем более, они были написаны месяц назад и только эти объяснительные записки помогли закрыть уголовное дело. Следователь поведал, как развивались события у беглеца с моторной лодкой.

Проплывая мимо деревни, беглец не обратил внимание на конец каната по которому передвигался паром, зацепившись мотором на большой скорости за трос, лодка перевернулась. Человек, плывущий в моторной лодке, стал тонуть. Всё это происходило на глазах паромщика. Седовласый Кондрат за свою долгую работу на пароме многих вытаскивал из воды, и не только людей, но и лошадей, и коров, и повозки. Кондрат долгие годы служил боцманом на корабле, а потом осел здесь, в родной деревне. Паромщик сбросил со своих широченных плеч стёганую фуфайку, стянул с ног сапоги, схватил висевший обшарпанный ветрами старенький спасательный круг и нырнул с парома в леденящую воду. В это время соседи Кондрата, увидев это бедствие, поплыли на своей долблёнке спасать лодку с мотором.

Паромщик вытащил на берег тонувшего бедолагу, им оказался обросший тщедушный немолодой мужик в зелёной экспедиционной одежде. «Ты, что геолог, что ли?» — спросил Кондрат. Нахлебавшийся воды «утопленник» согласительно кивнул головой. Паромщик быстренько увлёк геолога в дом. Дочь Кондрата, Мария, которую он называл Машуткой, подобрала одежду отцу и геологу. Достала из погреба разные соленья, выставила на стол утку, запеченную с яблоками. А сама побежала на работу. Машутка работала медсестрой в местной больнице. Она ждала из армии своего жениха, который должен приехать через месяц. Машутка с отцом жила уже много лет. Мать умерла рано. Дочери пришлось на свои плечи взвалить все женские дела. Рано научилась доить корову, стирать, вскармливать теленка и поросят. Паромщик вытащил бутылку с самогоном и сказал, что после такой встряски в ледяной воде нужно срочно выпить. Затем Кондрат затопил баню, чтобы основательно прогреться.

Геолог поведал, что вся партия вылетела из тайги на вертолёте, а он приплыл сюда, чтобы продать лодку с мотором, а затем уедет в экспедицию. Кондрат объяснил, что лодка эта с таким мощным мотором очень дорогая и в их деревне никто не сможет купить, поэтому он посоветовал съездить в соседнюю деревню, которая находится на противоположной стороне реки в двух километрах, там механик, работающий на элеваторе, давно мечтал о таком моторе, да и сын у него зажиточный, живёт в городе, каждую осень приезжает на рыбалку в эти края, поможет отцу деньгами.

На следующий день геолог съездил на элеватор, разыскал механика, который, увидев мотор на лодке, захотел проехать. Вскоре они срядились, но механик сказал, что деньги сможет привезти ему сын только в воскресенье. Поэтому договорились встретиться через четыре дня. В деревнях такие события распространяются с молниеносной скоростью. В обеих деревнях поползли слухи, что паромщик вытащил из воды тонувшего геолога и что этот геолог за баснословную сумму денег продаёт дорогостоящий мотор для катера.

В субботу к механику на элеватор приехали работники милиции и рассказали, что мотор с лодкой рабочий украл в экспедиции. Механик расстроился, ему очень понравился мотор с лодкой, уже он выпросил отпуск на следующей неделе, хотел уплыть в верховья реки орешничать и рыбачить. Следователь попросил не разглашать это, они должны арестовать, взяв его здесь с поличным. Механик не хотел ввязываться в это кляузное дело, поняв, что геолог является отъявленным бандюгой, но работники милиции сумели объяснить механику, и он согласился. Разработали план захвата прохвоста. Даже договорились с механиком, что он приготовит стол с легкой выпивкой и закуской как магарыч обмыть покупку.

С субботы на воскресенье ночью на противоположной стороне парома загремели громкие удары об висящий кусок рельса на дереве. Паромщик тихонько оделся и направился к парому, он знал — это вызывают его. Кондрат нажал на кнопку выключателя, на столбе на берегу речки загорелась лампочка. На припаромке стояла грузовая машина с включенными фарами. Каждое утро машины, груженные зерном, уезжали в город, а ночью возвращались, обычно они приезжали раньше, а эта где-то подзадержалась. Паромщик переправил машину и отправился досыпать. Заходил Кондрат в дом очень тихо, чтобы не нарушить сон Машутки. Паромщику почудилось, что дочь всхлипывает, он остановился, затаившись, стал прислушиваться.

Неожиданно рёв дочери разразился на весь дом. Кондрат вбежал в комнату, включил свет и увидел истерзанную Машутку и оголенного геолога. Взревевший Кондрат бросился на подонка, своими жилистыми ручищами ухватился за горло и даже не почувствовал, что злодей перестал дышать.

Паромщика арестовали за убийство, но как только следователь получил объяснительные записки от работников всей бригады, Кондрата выпустили с подпиской о невыезде. Машутка долго находилась в больнице на лечении.

Вскоре следственные органы получили личное дело на задушенного. Оказалось, что он отбывал большой срок за убийство и изнасилование, дважды сбегал из тюрьмы. Числился в бегах, жил с поддельными документами. После этого Кондрата оправдали полностью.

Обряд из берлоги

В апреле начался разгар полевых экспедиционных работ. Большинство бригад ушло в таёжные маршруты. Я со своей бригадой ожидал конюха Егоровича, который должен пригнать лошадей, арендованных в колхозе недалеко от Нижнеудинска. Наконец Егорыч появился, я начал его журить за просроченное время, он обещал вечером объяснить мне причину его задержки. Лошади оказались упитанными, уже подкованными и с сёдлами. Для выхода в маршрут всё было готово, поэтому мы завьючили лошадей и отправились на далёкий свой участок. Продвигались медленно, приходилось часто останавливаться, поправлять сползающие вьюки, особенно при крутых спусках с гор и подъемах. Вьюки были очень тяжёлыми, ведь продуктов и прочего груза везли на всё лето. Иногда лопались подпруги и обычно под брюхом лошади, а туда мог подлезть только Егорыч.

С наступлением вечерней прохлады остановились на ночёвку. Бывалые рабочие сразу занялись каждый своим делом, а новички суетились, не зная за что схватиться. Пришлось приучать каждого к своей определенной работе. Егорыч занимался лошадьми, спутывал их и навешивал на шею колокольчики. В конце концов, установили палатки, разожгли костёр, повесили на таганок ведро с водой для ухи и новенький, не закопчённый чайник. Мастак в рыбной ловле Володя кричал с реки, чтобы забрали хариусов: на уху наловил. Уха на свежем воздухе, из только что наловленной рыбы в горной таёжной воде, оказалась на славу. После первого длинного перехода все устали и улеглись спать.

Мы с Егорычем остались у костра вдвоем. Он рассказал, что встретил в колхозе старого друга, но он, по заключению конюха, свихнулся с ума. С Варламом Егорыч познакомился очень давно, тогда вместе работали в одной изыскательской экспедиции конюхами. Однажды ехали верхом на лошадях вдвоём, перегоняли караван лошадей по тайге в колхоз, в посёлок Тележный. Вдруг услышали настойчивый лай собак далеко от тропы. Привязали лошадей к деревьям, взяли ружья и направились к собакам. Они бегали вокруг огромного вывернутого корневища, но лаяли не очень озлобленно. Конюхи поняли, что это медвежья берлога, до медведю залегать ещё рано, да и лают не очень настойчиво, очевидно, кто-то туда залез. Осторожно, держа на прицеле ружья, стали приближаться. Через корневые сплетения увидели зеленый брезент, стали вытаскивать, оказалось, в узле был упакован наряд шамана с бубнами и прочими причиндалами. Варлам забрал тогда этот огромный узел и повёз домой в посёлок Тележный. Егорыч возмущался: «На кой леший понадобилась тебе эта рухлядь?»

Пока ехали до посёлка, Варлам рассказал, что в детстве видел здесь приезжих шаманов, нравилась их одежда с цветными яркими перьями, они действовали на всех людей завораживающе, возможно, какая-то магическая сила таится в их ритуальной одежде. Оказывается, что здесь, в долине реки Рубахиной, в давние времена, вплоть до тридцатых годов прошлого столетия, собирались один раз в год в декабре из Тофаларии мужчины всего племени на зимний суглане (съезд). Съезжались со всех улусов, избирали шуленгу — главного правителя Тофаларии. В это время тофы платили ясак (налог) шкурками соболя и белки. В этот период проходила торговая ярмарка. Купцы скупали пушнину в обмен на муку, соль, чай, порох, свинец. Шаманы совершали различные религиозные обряды, «излечивали» привезённых больных, хотя шаманы имелись в каждом улусе. Шаманы получали приличные вознаграждения шкурками соболя и белки. В тридцатые годы суглане прекратились. Шаманов начали преследовать. Очевидно, один из них упрятал свой наряд в заброшенной медвежьей берлоге и постарался исчезнуть.

Мы с Егорычем засиделись у костра. Дрова начали прогорать, мой постоянный спутник привстал, держась рукой за больную полусогнутую спину, подбросил несколько поленьев и вновь подсел ко мне. Прежде, чем продолжить своё сообщение, Егорыч расхохотался, вымолвив: «Варлам перевоплотился в шамана и ездит теперь за поборами в Тофаларию, я три дня его уговаривал отказаться от этого авантюризма, но не смог, он вновь уехал туда».

По словам Егорыча, Варлам посредственный охотник, стреляет не метко, излишне ленивый, вот и подыскал лёгкую себе жизнь. Началось с того, что он капитально отремонтировал шаманскую утварь и отправился на лошади в Тофаларию с целью обменять на соболиные шкурки. Остановился на окраине села у местного пастуха. В этот день у тофов происходил какой-то праздник. Варламу пришла в голову такая блажь: натянул на себя одежду шамана и появился на этом торжестве. Ударил в бубен и народ потянулся в его сторону. Шаманов народ давно уже не видел, тем более, в ярко-красочном одеянии от настоящего шамана. Он стал бить в бубен и вытягивать невнятно заунывную мелодию, вспоминая, как это делали шаманы-профессионалы. Народ принял его за настоящего шамана.

На следующий день к Варламу приносили больных детей на «излечение», стали увозить в стойбища к больным. Варлам изображал ритуал возбуждённой связи с духами, сопровождая пением и ударами в бубен. Люди верили в чудодейственность появившегося шамана. У него был набор склянок с разновидными формами, наполненных цветными жидкостями, всё это из запасника медвежьей берлоги. Варлам вошёл в свою стезю одурманивать народ. Он доказывал Егорычу, что он, действительно владеет уникальным волшебством, которое ему передалось от покойной бабушки. Бабушку его знали далеко за пределами их деревни. Она слыла по всей округе как колдунья, сохранявшая религию, основанную на вере в духов. Способность её магических слов могла причинить вред или избавить от него. Она насылала или снимала порчу — болезнь со своих сельчан. Особенно был велик суеверный страх перед болезнями.

Многие помнят проделки колдуньи в этой деревне. Однажды началась гроза. Табун деревенских коров возвращался в посёлок. Пошёл шквальный дождь. Колдунья вышла из своей калитки навстречу коровам, и они одновременно остановились как вкопанные. В это время промелькнула ослепительная молния, раздался гром и в деревне оказались убитыми два человека. Был и такой случай. Варлам вёз из леса на телеге, запряжённой парой лошадей ошкуренные брёвна для строительства бани, в это время по дороге проезжал лесник верхом на лошади. Он заставил увезти лес в лесничество, составил акт за безбилетную вырубку и подготовил документы для передачи в суд. Колдунья видела всё это. Её черные глаза горели от злости. Худая, сгорбившаяся колдунья пошла к дому лесника и долго ходила вокруг дома, завешанная длинной чёрной шалью. Соседи украдкой наблюдали из окон своих домов. Лесник в деревне слыл очень жестоким, беспощадным человеком. Многие посылали свои проклятия разжиревшему лесному магнату. На другой день лесник поехал в Нижнеудинск и там погиб, попал под поезд, переходя железнодорожные пути.

Дом колдуньи люди обходили далеко стороной. Она приносила много неприятностей деревенским жителям.

Варлам возомнил, что от бабушки перешло ему много волшебства и знахарства. Он утверждал, что знал магические слова, с помощью которых управлял некоторыми жизненными процессами. Многие лечебные процессы он опробировал на лошадях. Мог остановить кровотечение, заставить лошадь приподнять переднюю ногу, быстро залечить рану. Когда у тофов Варлам сумел заставить оленя приподнять переднюю ногу у всех на глазах, все ахнули от такого удивления, тем более, что олень принадлежал местному фельдшеру. По всей вероятности, Варлам владел какими-то элементами волшебства и чародейства, которыми сумел обольстить горных людей.

Тофы не чаяли души в шамане. Возможно, произошли какие-то совпадения, но многие больные в какой-то степени почувствовали от его ритуальных воздействий себя лучше. Шаман преподносил людям, что все его действия основаны на вере в духов. Варлам изучил, что тофы поклоняются богу Пурхану и организовал восхождение на святую гору Тат-Ээзи. После этого Варлам стал пользоваться среди тофов непререкаемым авторитетом. Из своего привилегированного положения шаман извлекал приличные материальные выгоды. В результате лечения больных, совершении обрядов он получал вознаграждения в виде шкурок соболя, белок, оленей.

Варлам даже предложил Егорычу пойти работать к нему помощником. Егорыч расхохотался и понял, что Варлам бесповоротно встал на путь шаманизма. Если бы тогда не обнаружили шаманский обряд в медвежьей берлоге, Варлам продолжал бы заниматься охотничьими делами.

Так разошлись судьбы двух друзей, Егорыч возвратился к нам работать проводником, а Варлам уехал в Саяны в далёкую горную страну Тофаларию заниматься шаманизмом.

Лыканька

Геодезисту Андрею Осиповичу Казакевичу выдали срочное задание: в течение полевого сезона закончить нивелирную трассу второго класса по берегу таёжной реки Большой Абакан. В предыдущем году эту трассу начинал прокладывать бывалый нивелировщик В.Б. Звонак, но из-за трагического случая работы были прерваны. Тогда бригадир Звонак попал на тропе под выстрел самострела, установленного Лыковыми вблизи их избы. Теми самыми Лыковыми, про которых Василий Песков писал в газете «Комсомольская правда» о диком образе жизни таёжных людей и что их никто никогда не знал и не видел. На самом деле, геодезисты и топографы с ними встречались и все их избы изображены на топографических картах. Израненного Звонака бригада несколько дней выносила из тайги, он находился в бессознательном состоянии.

После этого случая Лыковы переместились выше по реке Большой Абакан в более глухие места. Начиная с тридцатых годов прошлого столетия, они меняли своё место жительства через каждые десять-двадцать лет, удаляясь в более отдалённые урочища. В период войны (1941—1945 гг.) и в первые послевоенные годы люди в тайге вообще не появлялись, но потом стали проникать по реке на моторных лодках, тогда Лыковы построили избы дальше от людских глаз. Долгие годы жизни семья проживала в устье реки Бедуй, здесь имеются горячие родники и значительные поляны, на которых они выращивали картофель, овёс, пшеницу, овощи. В те времена у них имелись лошади, коровы, козы и др.

Бригада под руководством Казакевича в составе семи человек из посёлка Матур, ведя за повод навьюченных лошадей, отправились в далёкий таёжный маршрут в верховья реки Большой Абакан. Первый день продвигались по тропе медленно, часто останавливались, поправляли вьюки, на второй день тропа порою исчезала, огромные вьюки задевали за стволы деревьев, поэтому темп продвижения снизился. На четвёртый день пошёл сильный дождь, поэтому решили переждать на бывшей Лыковской заимке. По всем признакам чувствовалось, что семья каждый год в летний период живёт на этой заимке, выращивая овощи, но на период прихода нивелировщиков хозяева ещё не появлялись. Избы были пустые. Бригада установила палатки, обычно экспедиционные бригады не поселяются в охотничьих избушках, потому что в них сохраняется запах сырости, плесени и в период отсутствия хозяев туда поселяются различные грызуны.