Темп был ровным и неторопливым. Гермиона не знала, благодарить ли Малфоя за то, что это не доставляло ей сильной боли, или злиться, потому что это её возбуждало. Если бы Снейп позволил ей кончить, она бы не волновалась, но так как ей нужно было воздерживаться, столь мучительно-сладостная порка только добавляла страданий. Когда она выкрикнула «двадцать пять», Малфой остановился и позволил ей немного отдохнуть. Потянувшись назад, Гермиона потёрла горевшую кожу, но буквально через секунду он небрежно сбросил её руку.
— Опусти руки вниз, — Драко переставил ноги так, чтобы её тело лежало под более удобным углом. — И не сбейся со счёта. Иначе мне придётся начать всё сначала.
После очередного резкого шлепка у неё перехватило дыхание. Она не успела вымолвить ни слова, как он снова её ударил.
— Двадцать шесть! Двадцать семь!
— Нет, Грейнджер. Вначале ты пропустила. Вернёмся назад.
«Ах ты, злобный Хорёк!» После следующего шлепка она злобно прорычала:
— Ай! Двадцать шесть!
Гермиона сопротивлялась и брыкалась так сильно, что к тому времени, когда они дошли до тридцати пяти, ему пришлось ещё раз переместить её и прижать её ноги своим бедром.
— Тридцать шесть! — прошипела она, пока измученная задница горела огнём. «Несомненно, гадёныш хорошо усвоил всё, чему научил его Снейп!»
— Ой! Тридцать семь!
Драко залюбовался несколькими пересекавшимися отпечатками его ладони на ягодицах. Рука чертовски болела, но он не собирался сдаваться. В течение последних десяти ударов Грейнджер всхлипывала, плакала и впивалась пальцами в икры его ног. Он обрадовался, когда всё закончилось, но абсолютно не жалел, что пошёл на это. Тем не менее в глубине души Драко боялся, что Грейнджер больше никогда не заговорит с ним. Кроме Блейза, она стала его единственным другом. Приподняв свою ногу и освободив девушку, он поглаживал её багровые ягодицы, пока она переводила дыхание.
— Что вы должны сказать мистеру Малфою? — напомнил о себе Снейп.
Гермиона шмыгнула носом и закусила губу.
— Спасибо, Драко. Прости меня!
— Не за что, и я тебя прощаю, — он перевёл глаза на крёстного, ожидая дальнейших указаний. Северус жестом подбодрил его и велел продолжать в том же духе. Драко нежно провёл ладонью по её ягодицам. Она сильно дрожала, делая глубокие вдохи и пытаясь замедлить дыхание.
Северус никак не мог решить, успокоить ли её самому или позволить сделать это Драко. В конце концов он решил, что они должны разобраться во всём сами (но всё равно собирался проверить состояние Гермионы, прежде чем она уйдёт). Он был впечатлён, что у Драко хватило мужества наказать её. «Он с такой неловкостью наблюдает за её слезами… Не похоже, чтобы Драко хотел ей отомстить. Очевидно, она нагрубила ему, хотя давно должна была усвоить, что неуважение недопустимо… особенно к человеку, который может тебя отшлёпать». Северус дал знак крестнику, чтобы тот немного успокоил её. Драко кивнул и провёл рукой по спине Гермионы.
— Ну хватит, Грейнджер. Всё закончилось, — он помог ей подняться и подтянул трусики, чтобы ей не пришлось наклоняться. — Ты сердишься на меня? — спросил он, всматриваясь в её заплаканное лицо.
— Я не знаю, — прошептала она, не в силах встретиться с ним взглядом.
Взяв её за руку, Драко поцеловал тыльную сторону ладони.
— Скажи, что прощаешь меня.
Она прикусила язык, чтобы не улыбнуться.
— Не упрямься, Грейнджер! Я же вижу, что ты этого хочешь! Скажи, что всё равно останешься моей лучшей подругой и что пропадёшь без моего безупречного вкуса и врождённого остроумия.
— Хватит, Малфой! Прекрати вести себя как придурок!
Драко дерзко усмехнулся и поднес её руку к губам, а затем прошептал так, чтобы только Гермиона могла его услышать:
— Не сердись, но мой член уже твёрд, как скала. Я хочу тебя обнять.
Гермиона не смогла сдержать улыбки.
— Чёртов извращенец!
— И этому, Грейнджер, я научился у тебя.
Она провела рукой по его белокурым волосам. Гермиона сделала это так нежно, что он почувствовал себя белым пушистым кроликом, чью шёрстку она гладила.
— Одно объятие, — прошептала она в ответ. — Но если ты случайно кончишь на меня, я не спасу тебя от Снейпа.