— Да?
— Можно тебя кое о чём спросить?
Он недовольно вздохнул, предчувствуя возможное разрушение идиллии.
— И о чём же?
— Обещаешь не сердиться?
— Ты в чём-то провинилась?
— Нет.
— Тогда я вряд ли рассержусь.
Гермиона набрала побольше воздуха, собралась с духом и спросила:
— На самом деле, я даже не знаю, как об этом спросить, но… я не знаю, кем мы стали друг для друга? Мы друзья?
— Друзья?
Снейп произнёс это слово так, словно никогда раньше такого не слышал (или не произносил вслух).
— Ну да. Я имею в виду… мы просто трахаемся или между нами всё-таки происходит нечто… большее? — она чувствовала себя так, словно пустила себе пулю в лоб. «Если сейчас он неправильно поймёт мои слова, это может всё испортить». — Я чувствую к тебе то же самое, что и к Гарри с Роном.
Северус скорчил презрительную гримасу. «Какая восхитительная компания!»
— Нет! В смысле… Конечно, не совсем то же самое! Я не хочу заниматься с ними сексом и так далее… Я всего лишь хотела сказать, что ты мне дорог, так же как дороги мальчики. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Не хочу, чтобы ты думал, будто я пытаюсь заставить тебя признаться мне в вечной любви или что-то в этом роде… Просто я понятия не имею, о чём ты думаешь! Ты заботишься обо мне или тебе просто нравится со мной трахаться? На самом деле рядом с тобой я в любом случае чувствую себя счастливой… но мне важно узнать, счастлив ли ты… со мной?
Северус замер, уставившись невидящим взглядом на её рассечённую задницу и вслушиваясь во взволнованное девичье лепетание. «Чёртов Драко! Этот мелкий сопляк оказался прав!» Говорить вслух о своих чувствах было ему несвойственно. Он не любил её, но, на самом деле, чувствовал себя счастливым после появления Грейнджер в его однообразной жизни. И ему будет больно, если с ней что-нибудь случится (а ещё больнее будет любому, кто посмеет причинить ей вред). В нём бесспорно появилась потребность защищать её и желание видеть её счастливой. Он снова принялся спокойно и методично смазывать кремом красные отметины.
— Почему, по-твоему, я наношу крем на твой зад? — полюбопытствовал он (на этот раз обошлось без сарказма).
— Эм-м… Вряд ли я смогу ответить точно… Потому что вы меня хотите?
«Что ж… Это я тоже не могу отрицать».
— Хм… Отчасти верно. Разве тебе это не нравится?
— Мне всегда это очень нравится, — отозвалась она, улыбаясь и прижимаясь щекой к покрывалу.
— Думаешь, я позволял каждой ведьме спать в моей постели?
Внезапная серьёзность в его голосе немного смутила её.
— Нет, сэр.
— Ты думаешь, я когда-нибудь обещал кому-нибудь, что всегда буду целовать её на прощание?
«Определённо нет!»
— Нет, сэр.
— Или я когда-нибудь позволял другим ведьмам завязывать мне глаза?
— Сомневаюсь… — теперь она начала понимать, к чему он клонит.
— Ты когда-нибудь видела, как я обнимаю другого человека?