– Придется выпить латте всего лишь от меня. Ничего? Не расплачешься от досады? – он заходит за барную стойку.
Всего лишь… Всего лишь от парня, который взрывает меня одним касанием.
– Только если ты туда яда не напускаешь.
– Ядовитая здесь только ты, малышка.
Через минуту перед моим носом появляется красивый стеклянный кубок. На дно ложится чёрный сироп, похожий на смолу, но я уже знаю, что это шоколадное печенье. Именно его Клим добавлял в мой молочный коктейль. После в бокал льется мягкое, взбитое в пену молоко. Через несколько секунд тоненькая струйка темного кофе пробивает воздушную шапку.
Вау! Почти магия.
– Кислый, мы будем в кабинете. Начнется запара, позовёшь.
– Не волнуйся. Сегодня же воскресенье, народ попрет после десяти.
– Хорошо. К этому времени я, наверное, уже приведу нашего горе-дегустатора в чувство.
– Ты что, ещё и повар? – удивленно смотрю на цезарь с лососем, сэндвичи и крем суп, которые по внешнему виду тянут на уровень ресторана.
– Я самурай, малышка. Забыла? – Никита садится на край стола и подвигает поднос ближе ко мне. – Лопай.
– Я серьезно, Никит, – впиваюсь пальцами в кожаные подлокотники. – Ты так и будешь увиливать от вопросов, которые касаются твоей жизни?
– А ты так и будешь просто смотреть на еду?
Р-р-р! Он невозможен. Вот как с ним разговаривать?
Беру в руки ложку и пробую суп. Мягкий сливочный вкус грибов обволакивает язык. От удовольствия хочется взвыть, но я держусь.
– Управляющий должен уметь все и знать каждый процесс в заведении изнутри. Я не работал поваром, но на кухне стоял не раз.
– Тебе нравится все это, да?
– Что? Общепит? Типа того. Я это просто умею.
– Видно, что ты кайфуешь от работы.
– Да. Так и есть. Здесь всегда движуха, всегда весело.
– Твоё веселье иногда переходит все границы. Ты в курсе? – болтаю ложкой в тарелке, избегая прямого взгляда.
– А кто определяет эти границы?
– Ну-у-у… Думаю, общество.
– И где же шляется это хваленое общество, когда за закрытыми дверьми люди шлют нахер границы, законы и правила? Аня, в этом мире ты никому не нужен. Если не можешь защититься сам, никакие границы, круги из соли и тем более другие люди не помогут, потому что всем насрать…
Все правда. Слишком хорошо понимаю, о чем говорит Никита. И это не похоже на рассуждения, скорее выводы.
Что же с ним случилось? Откуда шрам на лбу и невероятно тяжелый взгляд? Что озлобило Никиту? Кто? Может ли он быть другим? И ещё сотня вопросов, на которые хочу знать ответы. Но тогда и мне придется открыться ему, а я к этому не готова. И не уверена, что когда-нибудь буду.
Никита берет с подноса салфетку и тянет руку к моему лицу. Спокойно принимаю его почти заботливый жест, позволяя вытереть щеку.
– Нюша, – усмехается Никита.
Его глаза сейчас кажутся золотисто-карими, словно где-то во тьме появилось огромное яркое солнце. Это длится всего долю секунды. Свет угасает. Может, просто почудилось? Тьма играет со мной. Все этот чертов «Мираж»!
Глава 11