Никита убирает руку и проводит ладонью вверх по лбу, приподнимая челку. Кривой белый широкий шрам тянется вдоль линии роста волос. В носу начинает нестерпимо щипать. Губы дрожат.
– Откуда?..
– Ань, давай не сегодня. Ночка была насыщенная. Все, чего мне хочется, это огромный жирный бургер и кофе.
– А я тебе зачем?
Но он не отвечает, выходит из машины и закрывает дверь. Даже не удивляюсь, когда щелкает замок. Это просто… Просто жесть! И самое страшное, я и не собиралась никуда уходить.
Никита возвращается с большим бумажным пакетом и двумя стаканчиками в подставке. Вручает завтрак мне, а сам заводит машину.
– И ты даже не будешь орать, что я тебя закрыл?
Весело ему? Три «ха-ха» два раза.
– А в этом есть смысл?
– Нет. Никакого, – довольно отвечает он. – Покормишь меня?
– Че-е-е?
Машина трогается с места, несемся по полупустым улицам утреннего города. Он только оживает. Солнце совсем немного высветляет небо, но плотные тяжелые облака скрывают рассвет. Жаль. Я бы хотела его увидеть.
– Я тебя кормил, – напоминает Никита. – Ты хочешь скорее в постель, а я хочу есть. Я тебя везу, ты меня кормишь. Все честно.
– У тебя странное понятие слова «честно». Я здесь не по своей воле, Никит. Последние пару дней ты меня практически похищаешь. Тебе как нормально?
– Отлично. Я живу по собственным понятиям.
– Уже догадалась.
– Картошка.
– Что?
– Сначала хочу картошку.
Прикончив по дороге вредный, но такой вкусный, особенно после бессонной ночи, завтрак, останавливаемся возле общаги. Свобода…
– Выспишься до шести вечера? – спрашивает Никита.
– Не знаю, а что?
– Заеду за тобой в шесть.
– Зачем?
– Друзья же должны помогать друг другу.
– Мы не друзья!
– Разве? Ты съела большую часть моей картошки.
– Это не показатель дружбы.
– А что для тебя показатель?
– Черт возьми, Никита! Почти семь утра! Пожалуйста, хватит вопросов. Отпусти меня уже домой.