– Расслабься, Ань. Ты сегодня моя главная гостья. Всю ответственность беру на себя. Тебе не о чем волноваться. Не уходи.
Закрываю глаза на последней фразе. Самым разумным было бы встать и уйти, но я не могу. Переложить ответственность на кого-то, это значит довериться ему. Доверяю ли я Никите? Ни капли. Хочу ли я остаться? Да! Хочу! Ошибка ли это? Скорее всего, но я слишком давно их не совершала, чтобы отказать себе в этом прямо сейчас.
Поворачиваю подбородок и мимолетом вижу его губы, растянутые в лукавой улыбке:
– Ты уже рубашкой всю столешницу вытер.
Все-таки не стать мне умной и тихой девочкой, сидящей дома и читающей книжки. Хочется чувствовать настоящую жизнь, а не существовать, сбегая в выдуманные истории. Это была временная мера. И она не может заменить реальных чувств, которых так не хватает.
Зависаю на несколько часов, и мне… Мне весело. Реально весело. И для этого не нужно ни капли алкоголя. Ничего. Просто хорошая компания. Хотя, про Клима можно сказать так с большой натяжкой, и все же…
Никита делает мне лимонад, после холодный чай и даже приносит десерт. Он успевает все: рассказывать забавные и трешовые ситуации из жизни бармена, обслуживать гостей, следить за обстановкой и персоналом. Передо мной совсем другой человек. Его не узнать, но я стараюсь не терять бдительность. Получается плохо, если честно.
Никита крут. Как бы он не бесил раньше, сейчас, глядя на этого заводилу, я с трудом вижу того холодного красавчика, которого встретила здесь пару дней назад. Он устраивает целое шоу на рабочем месте. Летают бутылки, наполняются бокалы, стопки и стаканы. Гости в восторге. Девушки в экстазе. Наблюдать за ним одно удовольствие. Почему он всегда не может быть таким? И какая из его двух сущностей настоящая?
В десятый раз кто-то поет «Рюмку водки» Лепса, а следом женщины тянут Ваенгу «Курю». Закатываю глаза, борясь с желанием заткнуть уши.
– Теперь ты понимаешь, почему я не слушаю музыку со словами? – произносит Никита, с легкостью перебивая шум.
Наверное, очередной, приобретенный за годы работы в таких заведениях, талант.
– Раньше меня это не бесило. Синька все делает веселым.
Никита понимающе кивает и даже не язвит. Смотрит в зал и вдруг улыбается:
– А ты сама поешь?
– Я? О-о-о… Нет! Трезвой точно нет. А бармен мне сегодня не наливает, так что… – пожимаю плечами, смущенно опуская подбородок.
– То есть припереться сюда в костюме школьницы-развратницы ты не постеснялась, а спеть песенку перед толпой пьяных дебилов, которые сами разве что крякают в микрофон – да?
– Ты больше не возьмешь меня на понт, Никит. Даже не мечтай.
– Ладно. Стопка текилы, и ты берешь в руки микрофон.
– Нет.
– Две стопки.
– Я не буду, ни пить, ни петь.
– Почему? Потому что единственная песня, которую ты знаешь, это «Императрица»?
– Фу! Конечно, нет! Я сегодня не в образе и не в настроении.
– Ты меня заинтриговала, малышка. Что же ты обычно поешь?
Моя очередь, чтобы наклониться вперед и лечь грудью на столешницу. На лице Никиты не дергается ни одна мышца. Непрошибаемый, блин! Но я все-таки доигрываю до конца.
– Ты этого никогда не узнаешь, – выдыхаю я и широко улыбаюсь.
Эффекта ноль, но я и не рассчитывала на большее. Никита наклоняет голову набок, чуть прищуривая глаза. Пытается прочитать мои мысли?
– Ты ни за что не угадаешь! Даже не старайся!
– Давай сыграем в игру? Я задаю тебе десять наводящих вопросов и, если я угадаю название и исполнителя, то ты поешь эту песню для меня.
– У тебя в голове что, генератор идей для игр и споров?