Можно и так сказать…
Опираюсь руками о широкую деревянную столешницу и наклоняюсь вперед, чтобы сделать разговор более приватным:
– С чего ты взяла?
– Ну-у-у… – тянет Аня, явно пугаясь близости, но не отстраняется.
Пытается держать марку? Хорошо…
– Ну? – повторяю за ней, переводя взгляд на губы, и через мгновение возвращаюсь обратно к синим горящим глазам.
– Ты почти милый и веселый. Совсем не похож на себя обычного.
– Это потому, что я сегодня бармен, малышка. А бармены должны быть милыми и веселыми. – подмигиваю и замечаю, как ее прошибает по дрогнувшим на вдохе ярким губам.
– Тебе не идет, – заявляет она.
Я ей нравлюсь. Точно нравлюсь. Стала бы она наряжаться и переться сюда, если бы это было не так? Дело не в телефоне. Не так уж он ей и нужен. Дело во мне. Никита-плохиш ее зацепил, и теперь настало время второго акта «Ты для меня особенная, и с тобой я буду хорошим и настоящим».
– Зато тебе идет эта блузка, – ставлю перед ней пустой харрикейн (прим.автора: бокал для подачи экзотических коктейлей большого объема). – Чем его наполнить, малышка? Только попроси.
POV Аня
Сказать, кем я себя чувствую? Лучше, наверное, не стоит. Но есть особый кайф в том, что ты собираешь удивленные взгляды и притягиваешь внимание. Только вот в полной мере его можно ощутить, когда уровень уверенности зашкаливает, а не болтается на ниточке, точно оторванная бесполезная пуговица. Реакция Клима испаряется так же быстро, как и появляется. Всего секундное удивление, и он вновь возвращает себе непоколебимое спокойствие.
Конечно. Думаю, его может действительно тронуть только кто-то… Да вон! Смотрю на девушку в ярко красном коротком платье с кучей тесемок на груди и спине. Секси или шлюха? Тут уж каждый сам решает…
Это ее выбор. Не хочу никого осуждать, потому что сама сейчас черт знает на кого похожа. А все ради того, чтобы привлечь внимание. Еле втиснула задницу в Викину юбку. Надеюсь, она не разойдется по швам.
Смотрю на Клима поверх пустого бокала, что он поставил передо мной. Он готовит напитки для пары, которая нежно прижимается друг к другу, стоя у бара. Ром с колой и что-то синенькое. Похоже на «Голубую лагуну» (прим.автора: коктейль на основе водки, ликера «Блю кюрасао» и спрайта), но это не точно. Я уже сто лет коктейлей не пила. Чувствую жажду и нестерпимую сухость во рту. Может, мне тоже стоит заказать один? Нет! Вряд ли это закончится чем-то хорошим. Еще и из рук этого демона, который сегодня хорошо замаскировался под ангела.
Новый Никита обескураживает. Он улыбается. Не во все тридцать два, но все-таки. Сейчас он кажется еще более притягательным, чем раньше. В белой рубашке. На подъеме сил. Общается с гостями, отпускает шутки. Каждое его движение легкое и выверенное. Только глаза остались такими же темными, и в них видна его настоящая сущность. И тем не менее, замечаю кое-что новенькое. Ему нравится работать за баром. Нравится каждый миг.
– Ну что, Аня? Чем тебя порадовать? – говорит Никита, возвращаясь ко мне, и снова улыбается.
Теперь понимаю, почему он делает это так редко и, возможно, только за стойкой бара. Да за такую горячую улыбку вкупе с ледяным пронзающим взглядом девки должны прыгать на него толпами. Да он бы уже сдох от удушья сиськами.
– Удиви меня, чудо-бармен, – отвечаю насмешливо, хотя мне вообще не смешно.
Никита смотрит несколько секунд, ускоряя мое сердцебиение, а после разворачивается и начинает носиться, доставая коробочки и баночки. Мороженое, ягоды, молоко.
Что?! Он издевается?
Наблюдаю за его быстрыми пальцами и отточенными до совершенства действиями. Прилетает заказ на пиво, и Клим попутно выполняет и его. Играючи. Легко. Длинный худой парень забирает бокал, и, когда я поворачиваю голову, Никита уже наполняет мой стакан густой светлой массой с кусочками ягод.
– У нас такое не подают, но тебе подходит только это, – произносит Клим, украшая напиток веточкой мяты, ежевикой и черникой. – Хотя… Один момент.
Он отводит руку назад, не глядя снимает с полки бутылку с черным сиропом и щедро поливает сверху. Вставляет трубочку в напиток, поднимая на меня глаза:
– Вот теперь точно подходит.
Выпрямляю спину, обороняясь. Не дам ему меня загипнотизировать. Пусть на других свои приемчики использует. Что особенного в его взгляде? Сама не знаю. Но когда он так смотрит, невозможно отвернуться или уйти. Глаза – оковы. Тяжелые, беспринципные, опасные, лишающие воли.
Аня, соберись…
– Молочный коктейль? – приподнимаю бровь.
– Тебе еще рано пить настоящие. Ну как? Я тебя удивил?