С трудом соображаю, о чем он. А, нет. Вообще не соображаю.
– Что в кофе добавить? – поясняет Никита и открывает дверь, наконец, ослабив тиски.
– Молоко.
Клим уходит. Яростно кусаю губы. Что я вообще творю? Кажется, у меня уже эмоциональный передоз. Хватит! Не так уж и далеко мы отъехали. А может и далеко… Нужно подышать свежим воздухом. Расстегиваю ремень, ударяя себя по подбородку, и злюсь еще больше. Дергаю ручку двери и… Облом. Он что запер меня?
Две минуты до взрыва…
Нервы превращаются в кучку тротила, а терпение заносит палец над кнопкой детонации, когда Никита появляется на горизонте с двумя бумажными стаканчиками и коричневым пакетом в руках. Ему приходится изловчиться, чтобы вытащить ключи и открыть замок. Слышу щелчок и тут же выныриваю из машины.
Ледяной ветер подхватывает волосы и хлещет по лицу. Наказывает меня? Ну ладно, я заслужила. За собственный идиотизм. Ноги несут все дальше от черной иномарки, а мозг отказывается работать, поэтому обдуманным это решение не назовешь.
– Аня! – кричит Никита, догоняя меня. – Куда ты?
– Ты меня закрыл!
– Да. Не хотел, чтобы ты потерялась или попала под машину.
– Я тебе что? Маленький ребенок?
– А разве нет?
– Да пошел ты! Я домой. Полчаса прошли. Гони мой мобильник! – круто разворачиваюсь и вытягиваю руку ладонью вверх.
Никита сжимает челюсть и дергает желваками. Его лицо становится по-настоящему рассерженным. Кажется, мне все-таки удалось вывести его из себя, только вот радости это не приносит.
– Садись в машину, – грозно рычит он.
– Откуда ты столько обо мне знаешь?! Фамилия, цвет волос. Что еще? А? Да кто ты, нахрен, такой?! Что тебе нужно?! Не верю я в твои чистые намерения подружиться. Это бред! Такие, как ты, не заводят друзей! Так что хватит мне заливать!
– Такие, как я?
Его слова подхватывает ветер и, наверное, даже природа в шоке от того, насколько они холодные. Прикрываю на секунду глаза, желая телепортироваться в свою комнату. Да куда угодно, лишь бы подальше от него.
– В машину, Аня. Не такой уж я ублюдок, как ты думаешь. Домой так домой.
Никита разворачивается и направляется к машине. Бьет рукой по оставленным на капоте стаканчикам. Они падают на серый асфальт, окрашивая его темными пятнами. За ними летит пакет, из которого выкатываются два большых шоколадных маффина.
Отчего-то щиплет в носу и становится мучительно горько. Забираюсь на пассажирское место, тихонько закрывая за собой дверь.
Казалось, что до этого мы ехали опасно быстро, но я ошибалась. Приходится крепко закрыть глаза, чтобы не видеть дорогу и жуткие маневры Клима. Он курит одну за одной, приоткрыв окно. Шум ветра практически оглушает, а его температура наживую сдирает кожу.
Дорога до общаги становится настоящей пыткой. И судя по побелевшим костяшкам пальцев Клима на руле, не только для меня. Я его не понимаю. Да и себя тоже. И хочется, и колется. Даже не так. Режется.
Не знаю… Я запуталась…
Машина с визгом останавливается перед общежитием, но двери все еще закрыты. Не поворачиваю головы. Клим молчит, но через мгновение его рычание бьет наотмашь:
– Фамилию я узнал от твоих конченых пьяных друзей, после того, как отвез тебя домой в первый вечер. Цвет волос выглядит ненатурально. У тебя слишком светлые брови, да и глаза… Ладно, похер! Нравится считать себя бедной и всеми обманутой? Валяй! Я лезть не буду. Ты показалась мне интересной, Аня, но я не думал, что ты такая психованная и неуверенная в себе.
Он нажимает на кнопку разблокировки дверей:
– Чего сидишь? Беги. Я тебя не держу. Или помочь выйти? Ах да! Ты считаешь меня больным на голову маньяком-преследователем. Может, трахнуть тебя напоследок, чтобы оправдать ожидания? Так ведут себя такие, как я?!
Больно. Каждое слово ранит… Дрожащими пальцами тяну на себя ручку двери.
– Ты так и останешься одна, если не научишься верить людям и продолжишь смотреть на все только в черно-белых цветах, – произносит он мне вслед.