– Нет. Но уже недолго осталось.
– Тогда, может, ты меня отпустишь и мы поедем дальше?
– Может быть…
И снова эти эмоциональные качели, словно ветер раздувает угли и вот-вот запылает все вокруг. Что же это такое? Что с нами происходит?
– Я насчитал четыре оскорбления в свой адрес. Чем будешь платить, Аня?
– После того, что ты сделал, у меня должен быть депозит, как минимум, на девяносто шесть оскорблений.
– Вот как?
– Угу… – прикрываю глаза, чтобы успокоиться и очистить мысли, но это ни черта не помогает.
– Так-так. Не спать, – Никита раскрывает объятия, и я нехотя поднимаюсь. – Поехали, а то мы реально никогда не доберемся.
Возле высоких кованых ворот нас встречает низенький мужичок с фонариком. Никита опускает стекло.
– О, Никитка! Рад тебя видеть. Давненько ты не приезжал.
– Здравствуйте, Расул Джонович. Я недавно вернулся. Беседка моя свободна?
Мужчина переводит на меня взгляд и улыбается:
– Надо же. Ты сегодня с гостьей. Свободна, сынок. Для тебя всегда свободна. Ночь сегодня чудная. Ясная. Помнишь, как горелку включать? А то замерзнете.
– Помню-помню. Спасибо.
Ворота распахиваются, открывая вид на блестящий в лунном свете пруд. Въезжаем на территорию, и я жадно разглядываю обстановку. Где-то вдалеке играет музыка. Двухэтажные домики из дерева и камня, мощеные дорожки и множество фонарей понатыканных тут и там. По воде тянутся три деревянных пирса, ведущие к стеклянным беседкам над прудом.
– Вау! Как здесь красиво.
Никита никак не комментирует мою реакцию, снова закрываясь в непробиваемом панцире, но это не мешает мне продолжать восхищаться красотой этого места. Все такое… Удивительное и интересное. Кованые завитки на краях домов, причудливые узоры из каменной кладки. Свет фонарей соревнуется с мягким лунным свечением, укрывающим пространство тонкой прозрачной вуалью.
Никита паркует машину рядом с двумя большими черными джипами и молча выходит на улицу, прихватив пакет, который он изначально поставил на коврик под задним сидением. Вот жук! Он еще на заправке спланировал подставу. Что за человек?
Выбираюсь следом и прячу руки в карманы куртки. В городе было теплее. Здесь воздух влажный и такой пронзающий и холодный, что кожа тут же покрывается мурашками.
– Идем скорее, – говорит Клим и шагает по мелкой гальке к левому пирсу.
Еле успеваю за ним, стараясь удержать равновесие и не упасть. Всходим на деревянный мост над водой, и меня начинает не по-детски трясти. Тут даже перил нет. Шаг влево, шаг вправо и все… Бултых! Ступаю очень осторожно, ровно посередине.
– Аня, шевели булками! Холодно!
– Да иду я! – отзываюсь, но не ускоряюсь.
Никита тяжело вздыхает и возвращается за мной. Ловко поднимает на руки и продолжает путь. Страх парализует речь. Обхватываю Клима за шею так крепко, что могу придушить.
– Вот как заставить тебя замолчать? И откуда это? Не умеешь плавать?
– Все я умею, просто сейчас не очень подходящая погода для купаний. И учти, если решишь меня скинуть, то полетишь вместе со мной, потому что я тебя не отпущу, – сдавливаю руками его шею и упираюсь лбом в щеку, закрывая глаза.
– Не отпускай, малышка. Я не против.
Сразу видно, что Никита здесь, как дома. Он зажигает большой фонарь на толстой ножке, который оказывается еще и обогревателем, и вытаскивает пару пледов из узкого пластмассового комода. Один из пледов летит в мою сторону и приземляется на голову. Невероятная забота. Вот спасибо.
Сажусь на диванчик с мягкими подушками, накидывая одеяло на плечи. Никита бросает на меня хмурый взгляд: