Софья осторожно, словно суслик из норки, выглянула из-за плеча Бенедикта и посмотрела на картину.
Дама вела себя вполне прилично, не шевелилась, как и полагается портрету. В реальный мир не рвалась, мило и загадочно улыбалась. Словно десяток секунд назад вовсе не она грозилась забрать у Софьи тело.
— Но она и вправду ожила! Я своими глазами видела! — жалобно пролепетала Софья. — Она наполовину из картины вылезла! Грозилась занять моё тело!
Софья не договорила. До её слуха долетели приглушенные смешки. Кому-то было очень весело, настолько, что он уже не скрывался.
— Ясно, — скучающе произнёс Бенедикт. Он уже понял, в чём дело. — Опять двадцать пять.
— Аха-ха-ха! Вот умора-то! — послышался довольный голос духа дома.
— Эдвард, — устало произнёс Бенедикт. — Ты у меня по шее получишь, честное слово. Она же гостья!
— Я заберу себе твоё молодое тело! У-у-у-у-у! Аха-ха-ха!
Эдвард был очень доволен розыгрышем. Нет, «доволен» слишком слабое слово. Голос Эдварда излучал ничем ни скрываемое удовольствие. Дух наверняка пустился бы в пляс, будь у него ноги.
Софья, напротив, молчала словно рыба, лишь возмущённо хлопала ресницами. На самом деле она хотела сказать Эдварду много интересных слов. Так много, что образовалась пробка. Напряжение росло с каждой секундой, грозя перерасти в полноценный потоп…
Стоп! Нельзя выражаться при Бенедикте!
Софья, желая выпустить пар, изо всех сил пнула стену — хоть как-то досадить наглому духу дома!
— Ой! Как больно! — жалобно воскликнул Эдвард, словно действительно почувствовал боль. — Ты пнула меня в такое место, что я даже прямо не знаю! Стыдоба-то какая!
Софья невольно покраснела.
— Хотя на самом деле нет. У меня нет этого места! — заявил Эдвард и вновь залился смехом.
Софья покраснела ещё сильнее, только теперь от злости. Ух, как хочется придушить наглого шутника! Найти бы только у него шею, призрака недобитого! Плевать, что её нет!
— Ты переходишь все границы, — в голосе Бенедикта отчётливо прозвучали стальные нотки. — У нас с тобой завтра будет серьёзный разговор.
— Аха-ха-ха! — продолжал смеяться невидимый Эдвард. — Я ж пошутил! Но ты бы видел её лицо! Просто нечто! Уху-ху-ху! Она так пялилась на портрет Магды, что я не сдержался!
«Так вот как зовут нарисованную фифу!» — мысленно воскликнула Софья. Градус кипения чуть снизился. — «Магда!»
— Если ты и дальше продолжишь в том же духе, мне придётся стереть тебя, — холодно сообщил Бенедикт.
— Стереть? — неверяще переспросил Эдвард. — Хозяин, ты видимо, неудачно пошутил?
— Зачем мне такой самовольный слуга? — заметил Бенедикт. — При создании я дал тебе очень много воли, почти как человеку. Судя по всему зря.
— Хозяин… Но ведь… Я нужен тебе! Я ведь ничего такого не сделал! — попытался робко возражать Эдвард.
— Пошёл вон, — сказал Бенедикт. От холода его голоса брови Софьи едва не покрылись инеем. — Чтобы до утра я тебя не слышал.
— Как прикажете, хозяин, — смиренно ответил Эдвард и замолчал.
Больше Софья его не слышала.
— Прошу прощения за моего слугу, — Бенедикт повернулся к Софье. — Отдыхай спокойно, больше он тебя не потревожит.
— Спасибо! — Софья улыбнулась, пытаясь выкинуть злость и обиду из головы. — Снова ты меня спасаешь!
— На самом деле Эдвард обычно так себя не ведёт, — задумчиво сказал Бенедикт. — Он, конечно, любитель пошутить, но меру знает. Ума не приложу, что на него нашло.
«А что если Эдвард приревновал меня к Бенедикту? — подумала Софья. — Кто знает, что у этих духов творится в голове? Которой у них нет».