Утром мне стало чуточку легче, но нога горела, а голова была такой тяжёлой, что я не мог даже приподнять её.
Ко мне подсел врач в белом халате, с чёрной бородкой. Достал часы, пощупал пульс и, посмотрев табличку с записями температуры, спросил: — Ну-с, как мы себя чувствуем?
— Плохо, — ответил я. — Жарко, нога сильно болит…
— Рана ваша сама по себе пустяковая, но вы загрязнили её. Началась гангрена. Надеюсь, понимаете, что это означает?
Я кивнул головой.
— Хотя это и неприятно, но я обязан сообщить вам, что ногу придётся ампутировать выше колена.
Я вздрогнул, закрыл глаза. Почему-то вдруг вспомнилось: у церквей, на перекрёстках улиц оборванные, обрюзгшие, потерявшие человеческий облик инвалиды на костылях с протянутой рукой… Губы мои невольно зашевелились, и я повторил часто слышанные слова: «Подайте, Христа ради, инвалиду на пропитание…»
— Что вы сказали? — спросил доктор.
— Ничего, я так…
— Вот и договорились… Через час начнём. Не бойтесь, мы вас усыпим, и вы ничего не почувствуете.
— Нет, я не дам! — крикнул я не своим голосом.
— Успокойтесь, вам нельзя волноваться. — Доктор погладил меня по голове.
— Не дам! — повторил я и отбросил его руку.
Дружочек, иначе нельзя. Лучше остаться без ноги, чем умереть. Со временем сделают вам искусственную ногу, вы и хромать не будете…
— Не дам!
Доктор встал.
— Советую хорошенько подумать!.. Дорог каждый час. Если гангрена распространится на брюшную полость, ампутация не поможет, — сказал он и ушёл.
Мою койку обступили выздоравливающие. У кого забинтованная голова, у кого рукав пустой, а кто ковыляет на костылях.
— Ты, друг, не упрямься!..
— Жить без ноги лучше, чем умереть…
Я молчал.
Пожилой человек, не беря костыли, допрыгал на одной ноге до моей койки, сел рядом со мной.
— Ты молод, тебе жить надо, — заговорил он ласково. — У меня жена, трое детей, и то дал ногу отрезать. Без ноги в крестьянском хозяйстве совсем не годится, однако согласился!.. Кому польза, если помру? А так хоть на божий свет погляжу, детишек своих увижу. Да и бабе пособить смогу.
Инвалид, похоже, утешал сам себя.
— Лучше умереть, чем у церкви милостыню просить! — сказал я охрипшим голосом.
— Зачем милостыню? Говорят, есть такие мастерские, где инвалидов к ремеслу приспосабливают.
— Говорят, кур доят! — вставил человек без руки. — Одни разговоры… Скажите на милость, какому ремеслу можно научиться без правой руки?
— Что рука? Главное — голову иметь на плечах, всё остальное приложится, — сказал другой.
Разговоры утомили меня, я задремал.
Проснулся от прикосновения чьей-то руки. Полная пожилая сестра, нагнувшись, марлей вытирала пот с моего лица.